Я добрался до нужного этажа и открепил пластырь. Не тяжелый даже. Зависть никогда не была моей сильной стороной. Положил пластырь к другим. Они были все разноцветные. Я не боялся их спутать. Зависть и счастье далеко не одинаковы. Зависть собиралась в серовато-зеленую субстанцию на пластыре. Когда счастье, чувство свободы всегда были приятных ярких цветов. Я любил их разглядывать. Правда со временем они тускнели.
–Мистер Нил. Пройдемте за мной.
Ко мне подошел молодой парень. По абсолютно безморщинному гладкому лицу я понял, что испытывать эмоции ему не приходилось. У меня был сосед тех же лет наверно, но выглядел он куда старше. Он был сентиментален. И лицо его, не смотря на его возраст было изрисовано мимическими морщинами. Особенно вокруг глаз. Такие морщины свойственны только добрым людям. Людям, которые часто улыбаются глазами. Хотя и визуально старят лицо. Но даже несмотря на это, смотреть на него мне было куда приятнее чем на этого живого робота.
Мы долго шли по длинному коридору с одинаковыми комнатами. Я только мог догадываться, что что за перец этот Серый. Рядовой офисный клерк или крупная рыба. Я не смогу отличить его ни по его костюму, ни по размеру офиса. В этом сером мире начальнику ни к чему отличаться от других. Это не рационально. Я даже глаза закатил от этого презрения. Может мне собрать чувства? Нет, не буду. Еще сделает вывод, что я дешевый торгаш всего подряд и захочет сбить цену. Эти Кошельки любят такое, скидывать цену даже когда в банках у них счета как цена всего моего квартала. Да-да. Вы поняли, потому что это ,мать его, рационально. Не трать лишние деньги там, где можно сэкономить.
Передо мной открыли двери кабинета и я увидел мужчину, одетого в такой же костюм, что и у провожающего меня парня.
–Присаживайтесь, – ровным беспрестрасным тоном сказал Серый заказщик. – Вы принесли, то о чем я вас просил?
–Адреналин, свобода, смелость и счастье. В чистом виде. Как вы и заказывали. – сказал я и протянул ему контейнер с ярким красным пластырем. Цвет был настолько чист, что хотелось улыбаться смотря на него. Но это были лишь мои чувства. Бесчувственный не шевельнул ни единой мышцей лица. Может они у него даже атрофировались. Я предполагал, что он сильно старше меня. Но взрастных маркеров на лице не было.