– Доверьтесь мне, падре, – сердечно улыбнулся Лэнс, – довольно скоро вы будете жать мне руку и просить прощения за грубые слова.
– Очень в этом сомневаюсь.
– Время покажет, – корпорат протянул Грегору свой фонарь, указал рукой на низенькое неприметное здание, – вот и генераторная, падре, посветите-ка мне.
Достав откуда-то универсальный инструмент, Лэнс принялся отвинчивать крышку аварийного люка для ручного открывания двери.
– Что у них за отверстия в черепе? – спросил Сергей, решив воспользоваться минутой.
– Местные шершни. На людей они не нападают – боятся резких движений, а вот гулей полюбили, – он повернул лицо к свету, – падре, будьте добры, посветите вот сюда. Ближе. Да, вот так. – Лэнс принялся энергично крутить ручку инструмента, – раньше – до того, как появились мы, у этих шершней был некий симбиоз с гигантским местным орехом: они опыляли растение, когда откладывали в его плодах своих личинок, питающихся богатой белком сердцевиной. Видимо головы наших гулей, набитые жировым запасом вместо мозгов, показались им вкуснее.
– Признаюсь, когда летел сюда, наслушавшись всех этих историй про гулей и личей, я ожидал увидеть нечто вроде огромного мортуария, где вы каким-то образом оживляете покойников, – пробормотал Грегор, брезгливо поморщившись, – однако то, что вы здесь натворили, ещё хуже и отвратительнее. – он возвысил голос, – я требую, чтобы вы объяснились немедленно, Лэнс!