–Кто написал «Собор Парижской Богоматери»? – с вызовом спросил мистер Райт, я укусила губу, вспоминая фамилии разных писателей и стыдливо опустила глаза.
–Что за резкие вопросы? Вы думаете я прямо сейчас вспомню? Да и вообще, это не показатель моей начитанности! – я встала с места, стыдясь своей забывчивости или глупости… Улицу заполнил смех мистера Райта, и я встала в ступор. Его смех был контагиозным, заставлял нехотя улыбнуться в ответ. Я прилипла взглядом к слегка прищуренным голубым глазам и ресницам, создавшим черную занавеску, за которой скрывались сияющие под солнцем глаза.
–Рождение Венеры? – спросила я, с вызовом нагибаясь вперед, словно ребенок.
–Боттичелли, – без секундной задержки ответил Харрис.
–Сотворение Адама? – с укором спросила я, желая, чтобы он облажался. Харрис едва заметно улыбнулся.
–Микеланджело, – без запинки ответил мужчина. Я задохнулась.
–Герника? – я знала, что вероятнее он даже не знает о существовании такой картины, но его самовольство мне надоело и я надавила. Харрис прищурил глаза, я отчетливо увидела его взгляд через оправу дорогих очков.
–Очевидно, Пабло Пикассо, 1937 год. Сюрреализм, если я не ошибаюсь? – от его спокойного ответа, я открыла рот. Откуда ему знать? Он совершенно не похож на человека, который интересуется искусством.
–Вы что-то скрываете? На самом деле Вы известный художник с наклонностями? – я склонила голову. Мне всегда нравились умные мужчины, которые во всём разбираются чуточку лучше остальных. Я и не знала о его скрытых талантах за маской вечного безразличия.
–С наклонностями? – спросил мужчина.
–Вы явно нездоровый человек, – буркнула я. Художники отличаются эмоциональностью, мне всегда казалось, что люди, которые много чувствуют в жизни, передают всё на бумагу. Просто, потому что не могут контролировать и сдерживать всё в себе. Рисование всегда было моим спасением. После секундного молчания он засмеялся, и я вздрогнула от редкого звучания.
–Ты права.
–Тебе нравится Венеция? – спросил вдруг он и от резкой смены настроения я выдохнула, покачав головой.
–Мне не может нравится то, чего я ни разу не видела собственными глазами, – призналась я и обратила внимание на то, куда прикован его взгляд. Мой рисунок. Мой четкий рисунок льва с крыльями, только издали я увидела глаза льва. Он был напуган, но по-прежнему защищал себя и оборонительно готовился к нападению. В его глазах будто стояли слезы, слезы в глазах сильного льва…