Последую совету бывалой калиджийки. Тапаю иконку с черепом, и шкала убывает до нулевого значения. Поглотив остатки кали, отметил, что полоска заполнилась на десятину.
Мара отправилась к поодаль лежащим бурунгам и, сноровисто схватив туши, закинула за плечо.
– Вик, бери остальное, и отправляемся в лагерь.
– Зачем? Неужели тоже вкусные?
– Фу-у-у. Не вздумай есть мясо бурунгов, если не хочешь потом сутками напролет согревать седалищем отхожее место. Шкуры можно будет продать, не дорого, но любая денежка пригодится. Сойдет и в дань приложить. К тому же знахарка извлечет железы, зубы и прочую требуху да сварит зелий или порошков каких ступкой в пестике надробит.
Спустя час мы вернулись в деревню. Жители радостно нас встретили. Почти все они преклонного возраста, только плотник Никошка в расцвете сил, старше меня лет на пять, а то и десять. Кулинар Машук, шеф-повар азиатской внешности, улыбаясь и закатив глаза, вручил мне котелок с похлебкой. Втянув широкими ноздрями ароматы, я подытожил: уха.
Никошка поделился табуреткой, теперь ведь в лачуге Мары будет обитать два жильца. Я на это надеюсь. Кстати, кровать-то лишь одна. После шерстяных бестий и сытного ужина немного постельной кардионагрузки – то, что нужно для крепкого сна. Еще бы пару серий человека-жука глянуть перед сном. Э-эх, пора забыть о сетевых удовольствиях. Ни к чему душу травить. Пойду-ка лучше лицо всполосну прохладной водицей, освежусь.
Я навис над бочкой, боясь пустить рябь по воде. Рядом на столбе горел факел, освещая пространство. Мои глаза… такие яркие и опасные. У всех встреченных мною людей были насыщенные оттенки, но не настолько!
Возбужденный сам собой и довольный как удав, тихонько направляюсь домой, и вот какие мысли в голове. А ведь, пожалуй, мне нравятся односельчане! Добрые, приветливые. Смотрят на меня с восхищением. Хотя весь почет должен Маре достаться. Я так, на подхвате помогал.
Вернувшись в лачугу, я огорчился. Моя боевая подруга дрыхла, тихонько похрапывая. Озорной чертик будоражит мое сознание. Ложусь рядом и обнимаю ее. Моя рука совершенно случайно ложится на большую, упругую грудь амазонки. Ладонь игриво сжимается и разжимается, от этого моя красавица начинает просыпаться.
– Ви-и-ик? – томным голосом промурлыкала Мара.
– М-м-мА-ара… – почти уверенно говорю я, но тут голос дает петушка.