. Видимо, спор возник из-за того, что у одних людей, которым платье виделось сине-черным, мозг автоматически предполагал, что фото сделано при искусственном освещении, а у остальных – что при естественном.
Почему мозг одного человека предполагает одно, а другого – при виде того же предмета – совсем иное? Вполне возможно, люди, которые восприняли освещение как искусственное, в детстве, когда система обработки зрительных данных еще очень пластична, больше времени проводили в помещении, а те, кто воспринял освещение как естественное, – на улице, и этот ранее приобретенный опыт повлиял на их восприятие во взрослом возрасте.
Учитывая такой активный, конструктивный и гибкий подход к восприятию со стороны мозга, некоторые исследователи, включая Сета, стали называть переживание реальности контролируемой галлюцинацией. Это выражение Сет впервые услышал от видного когнитивного нейроученого Криса Фрита{40}. Каждый из нас погружен в собственную контролируемую галлюцинацию и живет в своем «пузыре восприятия», часто принимая за аксиому, что все остальные видят мир точно так же, – до тех пор пока не столкнется с кем-то, чья реальность выглядит совершенно по-другому.
В ветреный зимний день в обеденное время я спешу со всех ног в Ливерпульский кафедральный собор. Меня сразу же поражает звук: кто-то настраивает большой орган. За громкими, низкими, протяжными басовыми нотами следует постепенное, октава за октавой, повышение звука – вплоть до 4565-й трубы. После нескольких мгновений гулкой тишины огромное пространство собора наполняется визгливыми высокими нотами. Внезапно звучание органа резко понижается на несколько октав.
У меня отсутствие мелодии в музыке – не говоря уже о низкочастотных звуках труб – вызывает отторжение и даже тревогу. У Фионы Терренс, живущей в Ливерпуле и выбравшей для нашей встречи это место, ощущения от тех же звуков совсем другие: «Я вижу это мысленным взором. Оно имеет форму и движется. Форма у него как у трубки, а цвет меняется. Сначала звук был красным, но, становясь ниже, переходит в фиолетовый».
Примерно в семь лет Фиона осознала, что воспринимает мир не так, как большинство людей. Но только в тридцать с лишним, когда ее друг предположил, что у нее может быть синестезия, Фиона обратилась к специалистам для обследования, которое подтвердило, что на самом деле у женщины был целый набор разных синестезий.