Струноходец - страница 3

Война внутри и война снаружи.

     Быть может, все это миражи,

Но если ты хоть немного нужен,

     то не отступишь, покуда жив.

Дурные вести сбивают с толку,

     нелепы, словно обрывки сна.

Ветшает крепость моя – да только

     пути отхода искать не нам.

Пускай падение неизбежно,

     сердца людей разъедает ржа,

Но дай мне силу и дай надежду

     хоть на мгновение – задержать!

Последним камнем, держащим стены,

     замком последних стальных ворот,

Последним в жизни, что станет с теми,

     кто на чужое разинул рот.

И раз не выстоять в обороне —

     позволь увидеть в последний миг,

Как наша крепость сама хоронит

     врага, что в недра ее проник.

Кто не сгибается и не ноет,

     кто не спускает своих знамен,

Тот знает, что за его спиною

     стоят защитники всех времен.

И даже если осядут своды,

     не то что с двери слетит замок,

Он будет знать, что ушел свободным

     и до конца делал все, что мог.

…Смешно и глупо. Пустые бредни.

     Да полно, впрямь ли грозит беда?

Но если много таких – последних,

     то крепость выстоит, как всегда.

…Говорят ребята, что мне везет,

Что удачи хватит на целый взвод,

Да хоть роту вывести из огня!

Пошутили – любит война меня.

Будто кто-то впрямь защищает нас:

Под прицелом смерти в который раз,

Пролетело мимо уж сколько пуль,

А процент потерь – абсолютный нуль.

Может, чудо. Со стороны видней.

Пустяковый шрам – за десятки дней.

Каждый чуть потрепан, но, в общем, цел…

Да судьба берет на другой прицел.

И, хотя приказ возвращаться дан,

Пропадает гвардии капитан,

Полвойны молившийся всем богам,

Чтоб они хранили его врага.

У меня есть друг – разведчик и проводник, он следы читает легче, чем строки книг, он к лесным тропинкам с детства еще привык и проходит ими, не всколыхнув листочка. Вся граница знает: первый стрелок в краях! Не найти искусней, опытней, я не я, и враги боятся грома его ружья, потому что каждый выстрел чертовски точен.

Я – иное дело; что тут за спрос и суд? Заблудиться просто тем, кто не жил в лесу. По какой дороге ноги меня несут, не успел понять рассудок в тот летний вечер. Погнала беда, быстрей, или не уйдешь! Перебили всех – кто плох был и кто хорош, беглецов искали пуля да острый нож… но послало, верно, небо его навстречу.

Он окинул взглядом, жестом велел молчать и одним движеньем сбросил ружье с плеча. А потом сквозь чащу двигались добрый час, не роняя слов – шуметь, он сказал, не нужно. Подошли к его убежищу в темноте. Ни о чем сначала спрашивать не хотел. Посидел, вздохнул: повадки твои не те, подведешь ведь, неумеха, под вражьи ружья…