– Знаешь, – начал он медленно. – мы с Мадридой давно не были в тех лесах. Смотри, какую она развивает скорость. Скоро я не буду успевать ловить правильные звезды. Придётся брать какие под руку скорее попадутся…
Мы сидели, молча, не решаясь заговорить. А, возможно, Миллир просто не хотел портить этот чудесный момент словами. Во всяком случае, он первый вздохнул и сказал так тихо и хрипло, что я едва слышал его:
– Твой отец… Ты о нем хотел поговорить, ведь так?!
Я собирался уже ответить, но Мадрида с громким рыком царя зверей понеслась вглубь леса. Мне пришлось держаться за гриву так сильно, что ни о чем другом я думать не мог. Лишь бы не разжать руки!
Она долетела до белого мясистого пятна, схватила его когтями, зубами оторвала ему голову и, повернувшись окровавленной мордочкой к нам, довольно замурлыкала, как умеют только самые милые котята. После первой жертвы она спустила нас на поляну, где мы разожгли костёр, и убежала в чащу в поисках обеда. Похоже, это был лишь перекус. Я сел на бревно у костра и решил продолжить разговор:
– Хотел попросить отвезти меня к папе. Я уже давно думал увидеться с ним…
– Да. Я как раз об этом начал говорить… Твой отец… Вчера в полдень он улетел на своей алане к очагу восстания. Обещался быть к рассвету…
– Ничего?
– Ни ласточки. Вернулся только зверь – Индиго. Его любимый. Я подумал, что ты захочешь слетать к нему. Возможно, мы нужны там.
– Да. Конечно! Я поговорю с Данниром. Он поймёт…
– Наставника не будет ещё около двух дней. На, выпей. У меня все готово к полету. Дома лежит. Ты готов?
– Как никогда.
Мы затушили костер, и подошли к деревьям. Миллир достал откуда-то из недр широкополой мантии хрустальную вещицу, похожую на тончайшую флейту и, приложив к губам, нежно, с осторожностью подул в неё. Оттуда полилась звонкая трель, почти неразличимая для человеческого, или, скорее, демонического, уха.
В небе появилось тёмное пятнышко. По мере возрастания громкости мелодии, оно приближалось, обретая знакомые очертания, а на поле приземлилась уже совсем Мадрида. Я подошёл и ласково потрепал её за ухом. Алана замурлыкала и легла на спину, чтобы я почесал ей живот…
Взлетели мы поздно, на темно-синем небе зажигались острова созвездий, в эту ночь я снова заметил Художника. Уже на подлёте к Ранульфу, я сам не понял, как провалился в царство Морфея. Скоро. Уже очень скоро я увижу папу…