– Итак, – напомнил Вайс, оглядывая своё невеликое воинство. – Работаем привычную схему. Профессор ставит купол и поддерживает его непроницаемость до конца операции. Мы идём внутрь и зачищаем. Аккуратно, но надёжно. Стас ведёт наблюдение за периметром.
Бородатый водитель «бусика» усмехнулся, поправил шапку-кубанку и вытащил из-за сидения двухствольный дробовик. В правом стволе обычная дробь «нулёвка», в левом – патрон, начинённый мелко нарубленной серебряной проволокой. Стас тоже был потенциальным магом и довольно сильным, но из каких-то собственных соображений на этапе обучения отказался от использования Силы и помогал Совету, как обычный человек, став незаменимым водителем для опасных выездов на местность. Прекрасно знал город, мог вести автомобиль хоть с закрытыми глазами и управлялся с любым видом огнестрельного и холодного оружия на уровне «грандмастер».
– Слава, ты готов?
– Сейчас инструмент подстрою, – отозвался профессор, возясь с видавшей виды гитарой. Лучше всего ему удавалась магия, которая сопровождалась песнями в авторском исполнении. – Совсем немного осталось.
– Слушай, зачем молчал? – воскликнул Могулия, обладающий абсолютным музыкальным слухом. – Ещё в машине дал бы гитару, я тебе за пять секунд настроил бы!
– Да ничего… – Профессор подкрутил последний колок. – Мы же не опаздываем никуда?
Он провёл пальцем по струнам. Для истинного зрения Вайса, оба энергетических сердца Исаева разгорелись ярким и ровным синим пламенем. Ослепительно сияли оба «воздушных» сердца грузина, ровным тёмно-багровым светились Сердца Земли Игоря.
Заклинатель дождя запел. Вначале негромко, но постепенно голос его набирал силу:
– Мой дождь идёт над городом моим,
над Крытым рынком, над ночным бульваром,
Над площадью… Моим влюблённым парам
Не страшен Рим, как и не страшен Крым.
Судьба моя туманна и страшна,
Сто лет прожив в насочинённых книгах,
Я жизнь служил, барахтаясь в интригах,
Но это, право, не моя вина.
[2]Повинуясь его словам течи, затянувшие декабрьское небо плотным покрывалом, заволновались, зашевелились. Из них, словно из гигантских серых амёб, начали вытягиваться ложноножки. Потом тучи закружились в хороводе, осью которого стало заброшенное здание бывшего завода…
– А дождь идёт, смывая все следы,
Стучась в окно, как путник запоздалый,