– Я помню нас… Всё ещё помню. Не могу думать о нём, словно его больше нет. Это мучает меня. Я не знаю, как долго ещё смогу держаться… – заслезились её глаза, а кожа тотчас же покрылась колючими мурашками. – Я бы отдала всё… Но ничего уже не изменить…
– Эшли… Дорогая. Изменить можно всё. А начинать нужно с себя. Со своих эмоций и чувств. Ещё раз взглянуть на ситуацию под другим углом, – женщина подошла к окну и направила на улицу любопытный взгляд. – Я вижу, как Вы смотрите на солнце порой. Уверена, Вы понимаете, о чём я говорю… Давайте мы ненадолго вернёмся в самое начало.
– В самое начало, – задумчиво повторила Эшли последние слова, проглатывая образовавшийся в горле ком. – Мне было девятнадцать, и я училась в Мичиганском…
Эшли отрыла глаза, вся покрытая мурашками после очередного странного сна, что видела. Её богатая фантазия вкупе с эмоциональным напряжением часто подкидывали ей сложные замысловатые образы, пока она спала. Сколько Эшли себя помнила, она всегда находилась в вечной гонке за титул чемпиона, которым не хотела быть. Девушка смотрела в потолок и вспоминала свой последний счастливый день. Ей шесть, они с мамой готовят торт на кухне, и женщина с завидным энтузиазмом рассказывает малышке, что скоро всё изменится. Вот-вот начнётся взрослая жизнь, откуда непременно нужно выйти победителем. Лёгкая атлетика, подготовка к школе, математический кружок и другие не менее важные, по мнению матери, занятия. Для маленького ребёнка всё это казалось таким будоражащим и интересным, а осознание того, что из неё лепят, что хотят, пришло к ней позже… Гораздо позже…
***
– Сегодня воскресенье… – с придыханием промолвила она вслух и посмотрела на электронные часы, что стояли на прикроватной тумбочке в её комнате.
Они показывали ровно 4:30 утра, и это время давно стало частью её биологического ритма. Эшли не могла спать дольше, даже если хотела, потому что на протяжении многих лет все будние дни будильник звонил именно в это время. Нужно было всё успеть, ко всему подготовиться. Девушка слегка приподняла корпус и бросила поникший взгляд на стол с медалями и кубками. Что дало ей это золото, кроме родительской похвалы? Внутренне ничего… Это как носить красивую, но неудобную обувь. После неё остаются мозоли. Остаются шрамы, которые видишь и чувствуешь только ты.