Субботний рассвет едва пробивался сквозь щели штор, когда в мою комнату заглянул отец. Его лицо было искажено тревогой, как будто на плечи лег неподъемный груз.
– Собирайся, нам нужно ехать в больницу. – произнес он хриплым голосом.
Ошеломленный и не понимающий, что происходит, я покорно начал одеваться. Быстро, даже не позавтракав, прихватив Шанса мы спустились в машину. Папа за рулем молчал, его руки крепко сжимали руль, а на лице отражалась буря эмоций.
Не в силах выдержать молчание, я робко нарушил тишину:
Что случилось, папа? Куда мы едем?
Но он и дальше оставался молчалив, словно не слыша моих вопросов. Я решил не расспрашивать его дальше, видя, как ему тяжело.
Шанс примостился у меня на коленях и тихонько мурлыкал, словно в его присутствии все невзгоды растворялись. Машина двигалась по уже знакомым улицам, но я не узнавал дорогу. Что же могло случиться? Почему папе так плохо? Вопросы кружились в моей голове, порождая все больше страхов…
Наконец, мы подъехали к огромному зданию. Это была больница. Отец остановил машину и вышел, держа меня за руку.
– Пойдем. – сказал он.
Его рука дрожала, и я почувствовал, что мое собственное тело тоже начинает дрожать от страха. Мы вошли в здание, и я заметил, как папа еле сдерживает слезы. Я не выдержал и заключил его в своих объятиях.
Все будет хорошо, папа. – прошептал я.
Он не ответил, но мне показалось, будто на секунду страх на его лице стал чуть менее заметен. Мы прошли в палату, где лежала моя мама. Она была бледна и слаба, но на ее губах блуждала слабая улыбка, когда она увидела нас.
Моя мать, мой самый близкий человек, была тяжело больна. Мне было страшно, но в этот момент я понял, что не могу позволить страху сломить меня. Я должен быть сильным для нее, для отца, для себя!
Я взял ее за руку, и мы провели вместе следующие несколько часов, вспоминая смешные истории и делясь нашими мыслями. Шанс лег к ней в кровать и начал громко мурлыкать, как будто исцеляя ее. Несмотря на ее слабость, мама, видя нас, продолжала излучать любовь и силу.
Когда пришло время уходить, было трудно прощаться. Но я знал, что мы вернемся. Мы будем биться вместе, как семья, и никакое испытание не сможет нас сломить.