Скажу честно, женщин у меня не было. До войны пацан желторотый, а на фронте не до любви. Было, «клеились» до меня девушки из медсанбата, предлагали себя, но почему – то душа отвергала такую любовь, мечталось совершенно об ином.
А тут война кончилась, скоро домой, уже иные мысли в голове о мирной жизни о будущей семье.
Фрау эту тоже понять можно. Я одного года рождения с ней. Замуж она вышла, когда уже Германия воевала с Испанией, за лихого аса лётчика, приехавшего в отпуск по ранению, в Торгау, где та жила с сестрой. Познакомились, поженились, правда, отпуск Томасу продлили по этому случаю.
Любили они друг друга целый месяц, а потом война с Россией, и пять лет о муже никаких вестей. Многие из родственников военнопленных из России получили весточки, что те живы, а вот с Томасом полная неизвестность.
Пригласил я Эльзу на фокстрот. Прикоснулись мы друг к другу руками. Обнял я её в танце. Почувствовал её одиночество и беззащитность, а она во мне – силу и уверенность. И что – то накрыло нас своим невидимым покрывалом. Теплом и сладкой негой вошло в наши сердца.
Возможно, в эти майские дни с окончанием войны на землю спустилась Любовь, которую война и зло изгнали из людских сердец. И она коснулась меня и Эльзы, не внимая на любые преграды и условности, а также запреты наших вождей: не любить врагов страны.
Не только нас с Эльзой коснулась Любовь. Молоденькая хохлушка, счастливая, полная радости и вспыхнувших надежд, обнимала нашего солдата, своего земляка.
Ты, конечно, знаешь, что у немцев очень строго поставлен вопрос о межнациональных связях. Работницы – остарбайтеры, забеременев, отправлялись поначалу домой на родину, многие пользовались такой лазейкой, хозяева очень строго следили за нравственностью своих работниц.
Поэтому Эльза вскочила и стала отчитывать хохлушку, которая уже сидела на коленях своего земляка. Она не ожидала такой реакции от своей послушной работницы. Девушка спрыгнула с колен парня и вцепилась в неё. Она царапала Эльзе лицо, рвала на ней одежду – страшна ярость самки, у которой хотят отобрать самца.
Оставив вместо себя старшину, я схватил Эльзу в разодранном платье и с кровоточащими царапинами на лице, понёс её в дом.
В доме не было работницы и мне пришлось самому ухаживать за бившейся в истерике женщиной.