– А почему мыс назвали Светлым? Из-за монастыря? – спросил монах, вглядываясь в мощное лоно озера, которое словно жадное устремилось поглотить все, что предстало ему на пути до самого горизонта.
– Нее, место на мысу святое, говорят, и в древности там христианский монастырь стоял, да под воду ушел – ответил повозчик, с ноткой загадочности и тайны в голосе. – В спокойную погоду рыбаки видят стены под водою. Что это был за монастырь, какие делались молитвы и песнопения в его стенах? Это уже поглощенные озером тайны искрятся в глубине водной тишины.
Серафим пришёл в восторг от этой истории о потерянном монастыре. Он представил, как некогда стены белоснежного монастыря возвышались над омутом озера. А теперь, каждую спокойную погоду, воды раскрывали свои тайны.
– Киргизцы вон свои могилы обкладывают кирпичами, – продолжал повозчик, взгляд его словно скользил по поверхности воды. – Наверное, большой город стоял рядом, и эти кирпичи – последний остаток его величия. А теперечи только кирпичи остались. Их можно руками доставать из воды.
Серафим уставился на воду, представив себе образ огромного города под водой. Некогда великого. Даже катастрофа не смогла разрушить этот город, а теперь, люди растаскивают его по кирпичикам и превращают в свои могилки. Скольких мучений и счастья были свидетелями эти камни?
– Кирпичи знатные, даром что неведомо сколько веков в воде пролежали – продолжил повозчик свои рассуждения. – Они будут жить и дальше, будут держать память об ушедших в своих надежных объятиях. Это кирпичи, продолжающие свое служение и открывающие новые главы величия и уважения перед прошлым и настоящим.
Телега, словно черточка на пепелище времени, продолжала медленно двигаться по дороге, унося с собой мягкое сияние сумерек. Село Курменты уже приветствовало их своими теплыми огнями. Взгляд Серафима остановился на необычном наслоении холмов, расположившихся по обеим сторонам дороги и никак не вписывающихся в природный ландшафт.
– Никак люди эти холмики насыпали? – спросил монах, рассматривая причудливую архитектуру этих форм.
– Это могилы древние, царские. Даже киргизцы не знают, чьи они – ответил повозчик, таинственно, словно здесь было зарыто давнее и неведомое.
Монах замер в замешательстве. Кто же были эти цари, покоившиеся в вековых объятиях земли? Сколько жизней, сколько историй таятся под этими курганами? Это были молчаливые свидетели эпохи, где величие и уход во времени переплетались в запутанной вязи общей судьбы.