Последние годы Нина люто его ненавидела и боялась. С каждым годом ненависть росла всё больше, и, казалось, она уже не планирует останавливаться. Нередко девушка просыпалась ночами от собственного крика. Всё её тело содрогалось от ужаса, она начинала судорожно дышать, глотая воздух открытым ртом и тараща глаза в потолок. Нина поднимала ногу, нащупывала её, убеждалась, что та на месте, и продолжала медленно обследовать своё тело: мягкий живот, ягодицы, плечи, тонкую шею и грудь. Затем, окончательно проснувшись, она садилась и опускала голову на колени.
Голова была невыносимо тяжёлой. Она носила такой груз воспоминаний, что, наверное, ей в пору было отвалиться. И тем не менее этот маленький шарик продолжал служить своей хозяйке. Мысли путались. Девушку мучила очередная мигрень, и она никак не могла от неё отделаться. Снова эти боли, которые перекатывались по всему затылку, вонзались кинжалами в виски и стремились дальше, чтобы уничтожить остатки покоя.
Ночь была свежая, звёздная. В открытое окно проникали лунный свет и комары, для которых не существовало никак преград. Они судорожно искали мягкую плоть и мчались, прорезая тонкими носиками воздух. Один садился на коленку, другой надоедливо ползал по спине. При свете луны его легко можно было разглядеть. Нина была настолько погружена в себя, что даже не замечала, как тёплый ветер развевает её густые рыжие волосы. Пальцы сплелись в замок, а глаза смотрела в пустоту в каком-то ужасе.
Сколько раз она уже пыталась забыть всё, что было. Раз пять она пробовала начинать новую жизнь, игнорируя все события прошлого. Но они врывались какой-то вспышкой воспоминаний в её размеренное существование, так что ей оставалось только переждать это состояние. В последнюю неделю – перед самым возвращением в родной город – ей стал чудиться повсюду образ человека, от которого она так старательно пряталась. Мысль о том, что ей придётся с ним встретиться, доводила её до ужаса.
Нередко, идя по улице, она останавливалась и начинала разглядывать какого-нибудь высокого мужчину с тёмными волосами и высоким лбом. Так Нина могла простоять целых пять-восемь минут, а после, успокоившись, шла по своим делам. Первое время её такие встречи повергали в ужас – хотелось бежать, не оборачиваясь, и ноги сами, не сговариваясь, семенили в другую сторону.