– Где я? – завопил мужчина. – Я попал в ад?
Бу босила взгляд на Нео, который с завистью в угасающих глазах смотрел на неё.
– Можно и так сказать, – проговорила девушка своем клиенту. – Зато я сегодня поем.
В первые месяцы жизни в городе Нео учился всему в классах с другими новичками. Там были девочки и мальчики его возраста из совершенно разных стран – чёрные, белые, метисы, мулаты, христиане, буддисты, мусульмане.
Инженеры-учителя рассказывали им о том, как устроена система. Много сложных непонятных терминов, которые взрослые люди просто кидали им, не пытаясь объяснять.
Никто из учеников так ничего и не понял. Уже оказавшись в полях, как было принятно называть городские улицы Виртополиса, Нео узнал, что их никто и не собирался обучать. Если лет десять-пятнадцать назад сюда привозили подмастерий, чтобы учить их вирт-инженерии, выращивать новый интеллектуальный обслуживающий персонал (одним из таких людей был инженер, что привёз Нео сюда), то теперь в Виртополис свозили детей просто по привычке. По нелепой традиции, которую боялись отменить, чтобы не привлекать внимания государств, контролирующих город Виртополис. К тому же городу за это хорошо платили. ООН и другие некоммерческие организации, которые считали, что что-то контролируют в этом мире и в Виртополисе, в частности.
Реальность улиц оказалась куда безрадостнее. Всем было плевать на Нео и ему подобных. Сомалиец часто думал о своей странной судьбе: каждый раз, когда он оказывался в каком-то новом месте, лучшие деньки всегда уже были позади. Его родная деревня когда-то процветала, с каждым годом богатея за счёт пиратского промысла, но всего через несколько лет после рождени Нео всемирные силы захватили его страну и заперли всю его семью в концлагере.
В лагере ему рассказывали, что в былые времена (лагерь был построен ещё за несколько лет до этого для жителей других африканских стран) в лагере было приятно жить – кормили мясом каждый день, привозили все новые кино-новинки, даже были вирт-компьютеры за хорошее поведение. Когда же в лагере оказался Нео, выяснилось, что лагерь не рассчитан на такое количество «постояльцев». Мясо они видели раз в месяц и то – искусственно выращенное. Верования его семьи запрещали питаться таким мясом. Поэтому он больше питался бобами и сыром тофу.