– Кто там пришел? Заходите, заходите, не стойте на крыльце.
Екатерина рванулась в дом и увидела сидевшего на кровати отца, а рядом стояли два костыля, прислоненных к стене.
Она бросилась к отцу со словами:
– Папа, папа, здравствуй мой родной! Что с тобой случилось, с ногами что-нибудь?!
Михаил попытался встать, но дочь, остановив его движением руки, крепко обняла.
– Катюша, доченька, ты как здесь очутилась? Когда ты приехала? – и, слегка отстранив ее, поздоровался, – здравствуй моя родная.
– Папа, ты не ответил, что у тебя с ногами?
– Наверно остудил шибко, поясницу вот прихватило, правая нога отнялась.
Екатерина нахмурилась и с тревогой в голосе тихо спросила:
– Парализовало?
– Да, нет, что ты дочка, бог с тобой. Я же шевелю ею, какой тут паралич. Наташка вот костыли принесла, а зачем они мне? Я ведь не калека, потихоньку отпустит.
– Напугал ты меня… А где Наташа? Ее в доме не было.
– Скоро подойдет. Ты надолго? Одна, без мужа?
– Пап, меня всего на день отпустили, одна проведывать тебя приехала, да письмо от Саши привезла.
– От внучка? – обрадовался Михаил, – давно я от него не получал писем. Ну как вы там живете?
– Хорошо пап. Живем вместе с Александром Петровичем на его квартире. Мы скоро с ним распишемся.
– Вот и молодец! Решилась все-таки уйти от Николая?
Дочь, молча, кивнула. На данный момент ее больше волновало другое обстоятельство: письмо Саши к деду она не читала, а вдруг внук написал, что сейчас отбывает срок. «Нет, не должен, он ведь на свидании говорил, что написал деду, чтобы не расстраивать, будто служит в армии».
Екатерина достала из бокового кармашка сумки письмо и протянула отцу. Михаил, не одевая очков, прочел про себя письмо.
– Саша тут пишет, что друг у него попал в беду. А тебе он не говорил, что за несчастие приключилась с другом?
– Коротенько обсказал, будто командир части хочет посадить его в тюрьму. Необходимо, чтобы какое-то время прошло, иначе человеку срок грозит.
– Срок, говоришь, грозит, – мрачно повторил Михаил, – а родители у друга есть?
– Папа, да не знаю я. Мне Саша ничего о его личной жизни не рассказывал, просто просил ему помочь.
– Дочка, а ты сама-то, что думаешь?
– Я верю сыну, потому и прошу тебя: человеку нужно помочь, пусть он немного поживет у тебя.
– Катюша, да нешто мне жалко, пусть поживет. Вот только сдается мне, что дело там куда серьезнее, чем об этом говорит Саша. Ну, да ладно, не зная, что об этом судить. Я внуку завсегда рад, и друзьям его, выходит, тоже. Саша тут еще добавляет, чтобы я его втайне от людей на заимку привел. Глядишь к тому времени я сам его встречу, а если не поправлюсь, Наталку попрошу, чтобы проводила. Чудак наш Санька, разве чужака в нашей деревне укроешь от кого-нибудь…