– Какие же вы русские распущенные! Немного женского обаяния и вы уже готовы сломя голову мчаться в постель. Потешили свое мужское самолюбие и хватит. Пора заниматься делом. Изабель Гастор умерла от болезни в 1939 году. Зато месье Бертран установил адрес Андре. Он живет в доме казарменного типа, который принадлежит Российскому общевоинскому союзу. Пьер знает адрес, езжайте туда и попробуйте познакомиться с Андре. Уверен, поймете друг друга быстро. Месье Бертран всю работу по сути сделал за вас.
– Когда ехать?
– Прямо сейчас и поезжайте. По вечерам ваши соотечественники любят скучиваться и посвящать свободное время пустой болтовне. Наверное и наш Андре с ними.
По дороге Кондратьев замучил намеками на близость Иволгина с мадам Морель. Иван Алексеевич сперва делал вид, что не понимает, потом отнекивался, а потом перешел в наступление:
– Ничего ты, месье Димон, не понимаешь в женщинах. В сегодняшнем разговоре она четыре раза упоминала твое имя. Интерес у нее явно не праздный. Конечно она тебя старше, но не настолько, чтобы отвергнуть ее любовь.
– Думаешь у меня есть шанс? – ситуация сразу развернулась на сто восемьдесят градусов.
– Думаю есть.
Кондратьев замолчал и ушел в свои мысли. Во дворе дома не увидели ни одного человека. Пьер поведал, что жители обычно собираются на общественной кухне, единственной на каждом этаже, просторной, но на двадцать комнат.
Появление двух прилично одетых мужчин остановило людские голоса. Сколько человек вытаращилось на непрошенных гостей, сказать было невозможно.
– Мы ищем Андрея Каравайщикова, так звал его батюшка, а во Франции он стал называться Андре Шьянсе. Скажите, в какой комнате он проживает?
– Вы кто ему будете? – тщедушный дедок задал вопрос и зашелся кашлем.
– Мы друзья его отца. Исполняем последнюю волю, покойный просил навестить сына и кое-что ему передать.
– Ежели деньги, то оставляйте, передадим, – прогнусавила толстенная баба, на лице которой отразилась не только бурная жизнь, но и все диагнозы срамных болезней.
– Нет, не деньги, – Иволгин говорил очень медленно. Хотел рассмотреть толпу и выбрать себе собеседника для конфиденциального разговора.
Еще поговорив с полчаса, поупражнявшись в словословиях, Иволгин оставил Кондратьева для дальнейшей беседы, а сам подошел к женщине годов тридцати и пригласил ее в коридор.