– Что вы имеете в виду? – Иволгин понял, что речь пойдет о последствиях его бегства.
– Участь Кондратьева совсем незавидная, но о нем я ничего не знаю. А вот штурмбанфюрер Хартманн в Берлин поехал под конвоем точно в таких же наручниках, которые я с вас сняла. Но это еще не все.
– Умоляю, мадам, не тяните. Кто еще пострадал из-за меня?
– Больше всех досталось Васьяновой. Ее до сих пор держат в гестапо. Дедюлина отпустили. На будущее вы должны знать, что с 1935 года наши спецслужбы используют звукозаписывающую аппаратуру, то есть, мало того, что разговоры подслушивают, их еще фиксируют на магнитную ленту. Человеческая речь воспроизводится без изменений.
– Понимаю, что все мои беседы в кабинете на улице Четвертое сентября записывались?
– Не только записывались. Потом неоднократно прослушивались с приглашением психологов.
– Надеюсь, до Марфы они не добрались? И что с наследником?
– Оба в безопасности. Вы скоро сами в этом убедитесь. Еще хочу предупредить, что немецкой агентуры во всех европейских столицах полным полно. Стало быть, риск засветиться с вашей особой отметиной в Стокгольме не меньше, чем в Париже. Наоборот, в условиях нейтральной страны они не церемонятся, могут и снайпера использовать.
Разговор мадам Морель и Иволгина прервался. В каюту вошел матрос в белом френче поверх формы, в руках он держал поднос. Выложил на стол приборы, завернутые в салфетки, поставил две тарелки то ли с кашей, то ли макаронами, вазу с круассанами, кофейник и две чашки. У дверей развернулся и пожелал приятного аппетита.
– Давайте, Иван Алексеевич, отведаем еду моряков. У нас еще будет время договорить до конца.
Катер шел ровно, со скоростью узлов девять, не более. Река не море, нет качки вверх вниз, с одного борта на другой. Колыбельная песня, а не плавание.
Макароны с креветками – еда на любителя. Иволгин удовольствие не получил. Другое дело круассаны и кофе. И то, и другое отличалось вкусом и свежестью. Кок все убрал со стола и поставил пепельницу, мадам закурила. Иволгину хотелось узнать побольше о Морель и ее людях, слишком много загадок витало вокруг.
– Вам так интересно кого я представляю. Думаете умолчу, таинственно улыбаясь? Нет, штабс-капитан, скажу, как есть.
– Не боитесь?
– Бояться надо вам.
– Почему?
– Стоит вам открыть рот и заинтересовать информацией наших с вами врагов, они тут же захотят узнать все. Как бы вы ни убеждали их, что более ничего не знаете, вас все равно начнут пытать. И когда они поймут, что вы искренни, дел на белом свете у вас уже не останется.