Сван вздохнул на своё отражение в зеркале и посмотрел на часы. Пора. Перед уходом он заглянул в комнату к маме. Арина Борисовна сидела за письменным столом в наушниках и переводила корейский фильм. Тонкие пальцы летали по клавиатуре, записывая реплики героев. Она работала дома, и на улицу выходила только по необходимости, предпочитая уединение.
Молодой человек не стал целовать маму в лоб накрашенными губами, а лишь коснулся своей щекой её щеки.
– Куда ты такой красавицей собрался? – Она остановила видео.
– На похороны.
– Миленько. – Арина Борисовна осмотрела его с ног до головы. – Чего-то не хватает… Подожди! – Она вскинула палец. – Серёжек…
Женщина достала из шкатулки бархатный футляр с надписью «Тиффани».
– Мама, не надо. Правда, это лишнее. К тому же они безумно дорогие, а я неизвестно ещё в какую передрягу вляпаюсь.
– Нет-нет, возьми. – Она открыла футляр и заплакала.
– Мамочка, прости, я не хотел тебя расстроить. – Сван обнял её за трясущиеся плечи.
– Всё хорошо, сынок. – Арина Борисовна улыбнулась сквозь слёзы. – Это ты меня прости. Ты вовсе на неё не похож. Давай, я сама надену.
Она бережно достала грушевидные серьги из платины с ярко-синим танзанитом в обрамлении бриллиантов, и Сван покорно разрешил вставить их ему в уши.
– Так-то лучше…
Это всё из-за смерти старшей сестры… Агата умерла в пятнадцать лет, от передозировки наркотиков на вечеринке у подруги. Ему тогда только исполнилось десять.
Сестра лежала в морге, когда её отец в бешенстве орал и бил их маму, обвиняя Арину Борисовну в смерти дочери. Он словно дикий зверь набросился на беззащитную, убитую горем женщину, а Сван в страхе забился в угол.
Вот тогда она и появилась – Агата. Прозрачная тень с искорёженным страданием лицом. Она беспомощными руками призрака пыталась оттащить отца от мамы, била его по спине и кричала, громко кричала, но никто, кроме Свана, её не видел и не слышал.
Отчаявшись хоть что-то изменить, девочка подошла к брату и завопила в его залитое слезами оцепеневшее лицо: «Трус! Забился в угол! Помоги маме! Позови соседей! Сделай что-нибудь!»
Агата и не надеялась, что Сван её услышит, но не могла просто стоять и смотреть.
И он встал, решительно, сжав кулаки, и пошёл защищать мать. Но только и успел, что замахнуться, как полетел в сторону.
– Брысь, приблудный ублюдок! Вот кому следовало подохнуть, а не моей крошке Агате! – Отец горько заплакал и обессиленно скатился по стене.