Помню такой случай. Я, маленький и глупый скучающий ребёнок, пробрался в кабинет отчима, когда тот куда-то уезжал. В кабинет мне заходить было запрещено, и поэтому он оставался недосягаемой, манящей территорией. Чего же там есть интересного? Детское воображение побуждало меня к действию… Я осторожно подошёл к двери. Ах да, меня отчим не пугал теми байками, что из-за дверей кабинета может выскочить леший и утащить в неведомые края на съедение столь же неведомым тварям. В тот момент меня вообще ничего не страшило, хотя должно было. Когда я открыл дверь в кабинет, разочарованию не было предела! Более скучного помещения за свои шесть лет жизни Саймон Рейли, то есть я, ещё в своей жизни не видел. Стены – грязно-серые, как спина мыши, и на них чёрно-белые картины с непонятными мне тварями. Занавесок на окне не наблюдалось, лишь решётка с наружной стороны.
Осторожно пробираясь по безжизненному сизому ковру, я подошёл к чёрному столу из столетнего дуба, хотя мне тогда казалось, что дубы столько не живут. Я залез в кожаное кресло отчима и принялся изучать, что лежало на столе. Скучающая серая карандашница и её тусклое содержимое не привлекли моего внимания. Руки сами потянулись к чёрной папке, там должны были быть хоть какие-нибудь картинки. Я открыл папку, но внутри лежали листы: белые с печатными буковками, схемами и графиками, даже не цветными. Поняв, что зря сюда забрался, я увидел черный маркер. «Может, рожицу в этой папке нарисовать, чтоб отчим не скучал?» – подумал тогда я и принялся за дело. Рожиц на этих листах нарисовал много. И все они как одна улыбались. Наверное, ждали похвалы.
Но похвалы я тогда не дождался. Отчим застал меня на месте преступления, и лицо его побагровело от ярости, став единственным цветным пятном в этом кабинете. Рыкнув что-то нецензурное, он кинулся на меня. Спрыгнув с кресла, я выбежал в коридор, очень испугавшись такой реакции. «Разорвёт на части, если поймает!» – пронеслось в голове. Отчим гонялся за мной по всему дому, словно взбесившийся бультерьер. Я выдохся, устал, но за жизнь бороться не прекращал. В кухне меня ожидал подвох в виде дверного порога, я споткнулся и упал, разбив нос о кафельный пол. Веригус, торжествуя, навис надо мной, оскалившись, как удав над кроликом, загнанным в угол террариума. Я закричал, так как ничего другого не оставалось. Он отвесил мне тяжелый подзатыльник, схватил за шиворот, встряхнул и потащил к огромному антикварному шкафу, стоящему в одной из многочисленных гостиных. Перед шкафом он ещё раз меня встряхнул так, что я почувствовал тошноту, а голова сильно потяжелела. Я вырывался и ревел, казалось, будто такое «доминирование» над маленьким ребенком доставляло ему удовлетворение. Веригус прошипел мне в ухо: «Радуйся, что я не швырнул тебя в камин!» Отвесил пощёчину, которая оставила красный след на щеке, и бросил меня в темноту шкафа. Там я ударился лбом о заднюю стенку и был заперт наедине с головной болью, жжением щеки и тошнотой.