– Уважаемые дамы и господа! Только один вечер – неповторимая Симона Милле!
Все вокруг стали делать странные движения ладонями, из-за чего раздавался громкий и не очень приятный для слуха звук, после на сцену вышла женщина. Она была молода и красива. Это была самая красивая женщина из всех, что я видела до этого. Красное платье и перчатки делали ее еще более красивой. Певица улыбнулась залу, изящным движением руки поправила черные волосы, затем кивнула пианисту. Заиграла музыка и женщина начала петь. Ее голос был столь же красивым, как и она сама. Певица очаровала всех в зале, особенно мужчин. Я обратил внимание на то, что певица, время от времени, бросала взгляд в мою сторону. Что бы это означало?! Тут музыка стала энергичнее, и певица стала пританцовывать в такт. Она скинула с себя перчатки и бросила их в мою сторону. Они приземлились возле меня. Я поднял перчатки и положил их к себе на колени. Песня закончились, все снова стали делать эти непонятные движения руками. Певица поклонилась всем и направилась ко мне. Ее походка была необычной: она словно летела по воздуху. Женщина присела рядом со мной и облокотилась на барную стойку:
– Привет, я была бы не против, если бы вы меня чем-нибудь угостили.
Я растерялся:
– Что она хочет?– спросил я шепотом у бармена, наклонившись в его сторону.
Он молча достал из-под стойки бутылку красного вина, наполнил бокал и протянул его даме.
– О, это мое любимое, спасибо,– женщина сделала небольшой глоток.– Я заметила вас сразу,– она снова поправила прядь волос.– Я не первый раз выступаю здесь. В основном, здесь одни те же лица, а вы тот, кого сложно не заметить.
Я не знал, что нужно говорить, поэтому сказал:
– Мне понравилось, как вы поете.
Женщина улыбнулась:
– Спасибо, приятно слышать!– она протянула мне руку.– Я Симона Милле, но зовите меня просто Симона,– она пожирала меня глазами. Кажется, я казался ей привлекательным.
Наверное, стоит протянуть руку в ответ:
– Я Сперо, то есть Сперо Манчини.
Симона пожала мне руку. Ах да, так ведь люди здороваются!
– Сперо? Необычное имя. Но оно вам идет. А теперь извините, мне пора готовиться к следующему выступлению,– она взглядом показала на перчатки, лежащие на моих коленях. Когда я дотронулся до нее, то меня будто ударило током. Я узнал ее душу! Но никак не мог вспомнить имя. Мы были знакомы в Пристанище. Я находился рядом, когда эта душа увидела свою вспышку. Она, Блас и я делились мыслями на счет того, как вообще такое возможно, чтобы каждую ночь на Земле было темно, а днем – светло. Блас предположил, что кто-то нарочно включает и выключает свет. Мне эта мысль показалась странной, но спорить я не стал, потому что не мог быть уверен в своей правоте. Но той душе, похоже, было что сказать. Узнать мы этого не смогли: она исчезла на наших с Бласом глазах.