Диана начала звонить Аскару, чтобы узнать, закончился ли мальчишник. Парень ответил не сразу, по голосу было понятно, что недостатка в пиве друзья не испытывали.
– Они не скоро закончат, – констатировала Диана, положив трубку. – Давайте такси вызовем.
Девушки вызвали машины, тепло распрощались друг с другом. Когда Назерке пришла домой, Зиягуль ещё не спала и пила одна чай на кухне.
– Вернулась? Как посидели?
– Хорошо. Мама, вы ещё не ложились?
– Скоро лягу, жарко, не могу никак уснуть. Будешь чай?
– Нет, спасибо! Вы идите, прилягте, я здесь всё уберу.
Назерке прибралась на кухне, приняла душ и легла одна. Без Еркебулана сон не шёл, она набрала его, но телефон был отключён. Поворочавшись, девушка уснула и крепко проспала до утра.
Проснулась она от того, что кто-то рылся в шкафу. Это Еркебулан искал чистую одежду.
– Проснулась? Уже одиннадцать часов. Пили вчера?
– Доброе утро! Да, немного. Во сколько ты вернулся?
– Ночью, ты уже спала.
– Я звонила тебе, почему у тебя телефон был отключён?
– Зарядка села. Вставай быстрее, маме помощь нужна, а ты спишь.
Последние дни перед свадьбой прошли в нервной спешке. Генеральная уборка снова поджидала Назерке, на этот раз в доме мужа. Зиягуль, раздав указания девушкам, отправилась по своим делам, а золовки умело слиняли после её ухода. Когда Назерке чистила в ванной кафель, пришёл свёкор.
– Что делаешь?
– А, папа! Я мою стены…
– Бросай свою тряпку, мне помощь нужна. Там у загона дверь сломалась.
– Иду.
Назерке не понимала, какая роль ей может быть отведена, если требуется починить дверь, но у Кадырбека было иное мнение. У двери загона слетела петля, и чтобы её приладить, нужно было подержать дверь на весу. Она была тяжёлой, но Назерке молча держала её, пока свёкор пытался вкрутить шуруп в отверстие накладки. У Кадырбека тряслись руки, поэтому ей долго пришлось держать тяжёлую, шершавую дверь. Когда дело было сделано, свёкор начал показывать овец, он каждую ласково трепал по холке и называл по имени. Ему хотелось приобщить сноху к уходу за скотом. Жена и собственные дети считали это стариковской блажью и наотрез отказались приближаться к загону.
После ужина вернулись Арайлым и Айганым. Вернувшаяся раньше них Зиягуль стала ругать дочерей за безответственность.
– Я что, одна должна убираться? Завтра люди придут, как их принимать?