« Это королевство грез и наслаждений, а мы его чаровницы».
И они ввели Мискам в богатые залы, красиво украшенные, с мягкими коврами, резными светильниками и изящно разбросанными по шелковым диванам подушками. Свет от сотен свечей отражался в многочисленных зеркалах, мягкими бликами ложился на золотые кувшины со сладким вином. Играла дивная приглушенная музыка, и в воздухе тек аромат курильниц.
«Пригуби напиток наслаждения», – пропели девы нежно, поднося Мискаму золотой бокал с искрящимся напитком.
Мискам отпил глоток, и небывалая нега разлилась по его рукам и ногам. И не в силах оторваться от колдовского напитка, Мискам осушил бокал досуха. Взор его затуманился, и забыл Мискам, кто он и куда едет. Разлилось наслаждение по его венам, воля иссякла, и отдался он в мягкие руки прекрасных дев. А они отвели его в бассейн с теплой ароматной водой, и там Мискам плавал и резвился с девами, весело плескаясь и смеясь. Затем девы натерли его тело ароматными маслами, и повели к накрытому столу с такими изысканными яствами, вкуснее которых он ничего в жизни не едал. И после великолепной трапезы возлежал Мискам на мягком шелковом диване, а девы танцевали перед ним, и пели, и каждая хотела нравиться ему больше других, и Мискам совершенно утонул среди блаженства и расслабления. Он смотрел на дев как бы в полусне, и ему чудилось, что стал он легче воздуха и парит невесомо среди танцующих дев, источающих, словно розы, запах томной неги и расслабления. И виделось ему, что попал он на небеса с танцующими ангелами, и кружится с ними в хороводе грез и наслаждений. И как только закатились глаза Мискама, уплывшего в дали грёз и видений, запели нежно чаровницы:
«Усни, отдохни, ты устал. Расслабься, засни, ты увидишь чудесные вечные сны. Ни к чему просыпаться, в дорогу спешить. Лучше в грезах и снах свой путь завершить».
И тихо вышли они из залы, и начал Мискам бессильно проваливаться в губительный, смертоносный сон, как на счастье потревожило его ржание коня. Храпел, ржал конь Мискама под окном и нетерпеливо бил копытом. Мискам встрепенулся, отряхнулся, и словно чары упали с него. Подбежал он к окну и видит: скачет его стройный арабский скакун, поднимается на задних копытах, бьет передними в каменную стену замка, храпит, фыркает тревожно. Грива спуталась, глаз блестит, ноздри раздуваются.