– Я подумаю, – и, хлопнув дверью, Люба вылетела из кабинета.
А на следующий день рано утром помчалась в паспортный стол узнать, реально ли поменять фамилию и сколько времени это займёт.
– Я за вами буду? – спросила она парня, одиноко сидевшего в коридоре.
Он кивнул.
И пяти минут не прошло, как из кабинета послышался голос:
– Соловей, заходите.
Любу словно током электрическим прошибло. «Вот такую фамилию я хочу! Как я сразу об этом не подумала? Редактор ведь сказал, что никто так хорошо не умеет начитывать тексты, как я». Всё остальное, сказанное им, конечно же, пролетело мимо её ушей. И не удивительно: она видела панацею от всех своих бед только в смене фамилии.
Перерыв папки, шкатулки, ящички, коробочки, достала все документы, которые получила за свою недолгую жизнь, начиная с аттестата зрелости, диплома об окончании вуза и заканчивая пропуском для входа на телевидение, пытаясь разобраться, что из них подлежит обмену, а что – нет. И даже водительское удостоверение нашла, которое пока не пригодилось, но всякое может быть – вдруг машину когда-нибудь купит?
Одного боялась – рассказать об этом маме и отцу, но сумела убедить их.
И всё это время ей хотелось, чтобы однажды редактор сказал о ней так же, как о Сергее: что она умная, талантливая, имеет свою точку зрения, свои принципы и умеет самостоятельно принимать решения.
Всё чаще вспоминала Люба и другие его слова – о том, что репортёру на монтаже просто необходимы знания и практика режиссёра. А представляя своё прекрасное будущее, стала изучать опыт известных мэтров, стоявших во главе кинопроектов: быть может, когда-нибудь её пригласят в кинематограф, и она станет снимать настоящее кино.
Вновь почувствовав себя студенткой, она тщательно записывала в отдельную тетрадь всё, что из прочитанного считала для себя важным и интересным. И первое, что взяла на вооружение, – слова Эйзенштейна о том, как важно уметь выражать свои мысли через картинки, а также умение Михаила Ромма из любой жизненной ситуации извлекать тему, и многое другое, что прошло мимо её внимания, когда она училась на журфаке. Но больше всего поразила фраза Григория Козинцева о том, что режиссуре научить невозможно, но можно научиться думать, тогда до всего остального можно добраться своим собственным умом.
И с нетерпением ждала, когда в её руки попадут пахнущие типографской краской новенькие документы. И вот, наконец, в титрах стала появляться её новая фамилия.