– Оставь канал слизняк, я смотрю, – приказывала бабушка. Дед кривил лицо, но подчинялся.
Мама возражала мягче:
– Папа! Ну, ты не один! Дай, пожалуйста, досмотреть фильм!
– Иди на свою кухню и там досматривай, – настаивал он.
– У вас в комнате также есть телевизор, – защищалась мама.
– Сейчас Дана спит, а я не люблю тихо смотреть, – пояснял он.
По большей части дедушка с бабушкой спали во второй половине дня, а поздним вечером, хорошо отдохнув, делали периодический променад в туалет и обратно. За ночь этого могло быть до пяти-шести раз на каждого. Первый выход часов в одиннадцать делал дедушка. Однажды, когда Андрес ещё не спал, тихо лежа с закрытыми глазами, пришлось выслушать комментарии папы.
«Так! Бьёрндален пошёл!».
«Кто такой Бьёрндален?» – удивлённо спросила мама.
«Известный норвежский биатлонист начала двадцать первого века!» ‒ возмущался незнанию мамы папа.
«Причём тогда Бьёрндален?» ‒ не сдавалась мама.
«Шаркает словно лыжник, а теперь слушай!». Дедушка зашёл в туалет, не до конца закрыв дверь, наступила пауза, затем послышался тихий плеск падающей жидкости и раскатистый гром газов.
«Вот, – говорил папа, – отстрелялся, а теперь обратно по лыжне на базу!» Снова раздавалось ритмическое шарканье – дедушка энергично пересекал комнату.
Бабушка ходила почти беззвучно, словно мышка, создавая движеньем едва слышимый шелест, но отличалась очень сильным и громким ударом по выключателю и хлопаньем двери туалета. Иногда она, вытянув в полумраке верёд руки, пересекала комнату так медленно и долго, что мама, не выдержав, спрашивала, что с ней. Это было ошибкой, бабушка терялась и меняла направление, двигаясь на голос. Папа прозвал её Пингвин-Лунатик.
«Заметь, – говорил он, – если её не окликать, она спокойно доходит до туалета и обратно». В этом было что-то показное, при свете телевизора она будто нарочно, как слепая, перемещалась с вытянутыми вперёд руками, ощупывая препятствия. Часа в три-четыре ночи в кромешной тьме двигалась быстрее, не поднимая рук, хотя всё так же походила на шустрого пингвина.
«Бабушка играет с нами, – высказал Андрес родителям, – как девчонки в школе, на которых мало обращают внимания».
Днём она активно навязывала своё общество и заботу. Заходя в комнату в десять утра, могла сказать: «Не спите? Сидите! Мальца-то не продует? Окно вам не закрыть?» «Люся, ты неправильно воспитываешь ребёнка, ему пора отдыхать, а ты его всё маринуешь!» Мама злилась и, не жалея эпитетов, выгоняла её в другую комнату.