– Тогда не будем терять времени.
Подключение к незащищенному амулетом разуму не заняло много времени, и через несколько секунд Асано снова пережил все перипетии того злополучного дня, едва не стоившего ему не только карьеры, но и самой жизни. Последним, впрочем, можно было и пренебречь, но куда тяжелее – осознание поражения. И сейчас император ощутил всю горечь своего преданного хатамото[3].
Разорвав контакт, Хирохито некоторое время сидел молча, прикрыв глаза и откинувшись в кресле.
– Я не смог выполнить приказ и опозорил свой род, – глухо заявил Асано. – Прошу божественного тэнно позволить мне…
– Нет! – резко ответил вышедший из состояния сатори[4] микадо. – Япония нуждается в таких людях, как вы!
«Что же, смерть легче перышка, а долг тяжелей горы…»
– Кто способен воспринять силу и стать шиноби? – спросил вернувший на место амулет Хирохито.
– Кто угодно, мой господин, – тихо ответил офицер. – Могущество аякаси не требует наличия Дара. Любой человек может стать вместилищем для ёкаев. Проблема лишь в том, что далеко не каждый может выдержать присутствие в своем теле и сознании столь мощных энергосущностей. Но что еще печальнее, даже те, кто успешно прошел изменение, рано или поздно выгорают изнутри…
– Это понятно, – равнодушно заметил император, – главное, скольких и на какой срок можно инициировать?
– Пока я не могу ответить на этот вопрос. Одни выгорают за минуты, другим удается продержаться больше времени.
– Сколько всего?
– Охватить Силой, взять под контроль и пробить дорогу ёкаям – очень затратно. Пока что лучший результат за день для меня не более дюжины человек.
– Сколько из прошедших обряд выживает и может быть использовано хотя бы несколько месяцев?
– Один из пяти.
– Остальные гибнут сразу?
– Да, мой господин.
– Значит, два-три аякаси в сутки?
– Да.
– Это хорошо, но мало. У вас было почти двадцать аякаси, но русскому гроссу удалось вас одолеть.
– Он был не один, мой повелитель. Колычеву помогали четверо сильных одаренных. А на его людях, лишенных Дара, надеты очень мощные защитные амулеты.
– Если бы он оказался один, вы бы справились?
– Если бы не этот презренный предатель Накагава… – с трудом сдержал подступившую комом к горлу ненависть командер, – мы уже почти победили, когда тот применил неожиданный прием. Ударил, сидя на мотоцикле.