– Госпожа, – окликнула Лолла. – Когда он представился Вильямом, я сразу поняла, что он второй сын императора.
Я сердито посмотрела на девушку, ничего не сказав. Кажется, она сильно испугалась, продолжая стоять с широко открытыми глазами. Под солнечными бликами ее лицо выглядело еще более худым и бледным.
Оказавшись в неловком положении, мне оставалось только пытаться избегать встреч с кем-либо из императорской семьи. Я ненавидела их всех.
– Идем отсюда. Не хочу снова с ним встретиться. И не хочу иметь дел ни с кем из них, – я тихо прошептала, поправляя пояс на талии.
Когда мы вышли на площадь, я смогла наконец, с облегчением вздохнуть.
– То, что сказала та девушка – правда? Я о сотнях погибших? – Лолла опустила голову, остановившись посреди дороги.
Где-то около минуты, я пыталась сформулировать ответ, который бы устроил мою слугу и наконец, сказала. – С самой древности ходит немало слухов и легенд. В тех краях обитают древние магические звери, всевозможных видов, которые рады будут полакомится тобой, так же, как и люди этими животными. Из-за жажды власти и силы прибыло в столицу столько чужеземцев и конечно же, для охоты.
– Откуда вам столько известно? – Удивленно спросила девушка.
– Я хороший слушатель, к тому же, за прошедшее время, прочла кучу книг от безделья.
Неожиданно, послышался сдавленный крик. Взгляды проходящих устремились в сторону нищего квартала.
– Прошу, отпустите меня! – Мальчишка лет семи, пытался вырваться из рук гвардейца. – Прошу…
Его плач и крики его матери рвали тишину, а совсем тонкий, детский голос резал сердце. Я пришла в ужас от увиденного. Мальчика избивал гвардеец на глазах женщины. Его белая, словно фарфор кожа быстро бледнела. Вероятно, рядом, его мать неустанно лила слезы и умоляла солдат отпустить парня. У нее были побелевшие длинные волосы и бледное лицо. Обнаженные руки плотно покрыты следами от кнута, и тому, кто смотрел на нее, было очевидно, что она не раз подвергалась избиениям. В ее темных глазах прибывало всепоглощающее отчаяние, от которого подкашивались ноги. Уколом меча женщину заставили опустится на колени, но она продолжала бороться. С острия клинка сорвался холодный свет и прожег дыру в ее сердце.
Все продолжали смотреть на происходящее, словно ничего особенного не происходило, не пытаясь помочь, но и не смели взглянуть в молящие глаза матери ребенка. По мнению большинства, в этом не было ничего плохого.