Назад уже не отмотать, сожалеть глупо, а дать понять, что мои слова не пустой звук, давно следовало. Стража даже ухом не повела, когда проходил мимо. И это вызывало вопрос относительно целесообразности вообще их присутствия.
Хотя объективно по мне так даже лучше. Меньше потенциального геморроя, которого и без того в таком избытке, что поделиться впору. Жаль, только не с кем.
Поднявшись по шатающимся на ветру ступеням, наверху меня встретил служитель в рясе.
– Рад приветствовать тебя, последователь бога, дарующего жизнь всему живому в этом мире! – произнёс он, сложив руки на груди и чуть склонив голову, – Что привело тебя в наше святилище?
Так, что за допросы ещё? А нельзя без всего этого обойтись? Мне по факту зайти и выйти. Пусть не с пустыми руками обратно, но не суть. Не говорить же правду? А если почует ложь? Вот, начинаются долбанные трудности.
– Мой путь ведёт меня сам, – бред полнейший, но не лишённый в то же время истины.
– Следовать ветру, верный выбор начинающего, – кивнул монах, расценив мой ответ по-своему, – Что ж, входи и дыши полной грудью!
Он отошёл в сторону и сделал приглашающий жест. Что за подстава? За спиной служителя находился провал метра три шириной. Дверь в храм, судя по всему, была откидной и превращалась в мостик. Вот только опускаться она не спешила, а я начал остро ощущать подвох.
– Чего же ты медлишь, друг мой? – ой, до чего же нехорошее обращение он выбрал. Точно быть беде. Что мне ему ответить? Не прыгать же в закрытую дверь, вышибая её. Явно в храм входили иначе.
– Признаюсь, не знаю, что от меня требуется, – решил сказать правду.
– О! Так это твоё первое посещение? – довольно искренне удивился дядька и улыбнулся, – Всё просто, друг мой, – не пойму, это он так издевается или старательно каркает? – Дуй подобно ветру, и горы падут!
Не до конца поняв смысл сказанного, принял слова буквально. Набрал в лёгкие побольше воздуха, сложил губы в «куриную попку» и стал натурально дуть с округлившимися щеками.
Мне показался данный метод странным, но когда заметил лицо служителя, понял, что не показалось. Более унизительного взгляда прежде видеть не приходилось. Даже в глазах крысы из грота Ла’Амии присутствовала доля снисхождения.
Здесь же натурально ставили крест на моих умственных способностях. Осознав бессмысленность дальнейшего «творения магии», выдохнул оставшийся воздух и посмотрел на монаха с максимально серьёзным лицом.