– Тебе можно мозги выносить, а я сразу к чокнутым причислен?
Появилось ощущение, что мы – два иностранца. У каждого беда с пониманием другого. Я говорю одно, Рудольф слышит прямо противоположное и наоборот. Такими темпами мы не решим разногласия, а усугубим случайно образовавшийся конфликт. Не только рабочих интересов, но и личных.
– Что случилось, Морозов? – я уронила вещи и сжала переносицу. – Вряд ли ты пришел сюда для ссор. И сомневаюсь, что шутки моей подруги спровоцировали в тебе обиженного мачо.
Ну давай, олень, объяснись.
Я уставилась на притихшего Рудольфа. А он громко и тяжело вздохнул.
– Меньше двух суток прошло, как я потерял целомудрие и честь после встречи с тобой, – трагичным тоном протянул Морозов с едва уловимым шлейфом грусти. – Ты страшная женщина, Сахарочек. У меня образовалась зависимость.
– Мечтаешь исправить во мне замашки тирана чистотой любви? – меня затрясло от смеха. – Ничего, через сутки начнешь подбирать свадебный костюм и составлять списки имен для первенца.
– Сначала кольцо, потом дети.
– Меркантильный какой, а как же большая и светлая?
– Учти, меня кормить исключительно овощами с эко-ферм. Элитному оленю полагается еда класса люкс.
Наше дыхание перемешалось, поскольку Рудольф наклонился слишком близко. В поясницу врезался бортик, но я проигнорировала боль. Прогнулась и провела ладонями по шерсти пальто, добралась до ворота. Взгляд уловил знакомую мордочку красноносого оленя в распахнутых полах.
– Обожаю этот свитер, – улыбнулась я у самых губ Морозова. – Носи почаще.
– У меня еще синенький есть, – похвастался Рудольф.
– Олень в оленях.
Поцелуя не случилось, поскольку по номеру разлетелся перезвон будильник. Мы застыли в миллиметре друг от друга, затем я первая отпустила Морозова.
– Профессионалы, – напомнил Рудольф, бочком подбираясь к выходу. – Взрослые люди.
– Ответственные, – брякнула я.
– Ладно, поторопись, – Морозов нервно взлохматил волосы. – Нам надо заехать за Иваном Петровичем. Вдруг он сегодня подпишет со мной договор?
Весь розовый туман растворился в буднях реальности.
– Игрушку он тебе в утешение подпишет, – огрызнулась я и резко выпрямилась. – Мой дед, и контракт тоже мой!
– Проигравший драит окна и трет пыль в офисе победителя, – крикнул Рудольф, оказавшись за дверью.
– Готовь пипидастр, сохатый. В платье горничной ты будешь неотразим.