– Слыхал? Тебя поклонницы ждут, – я кивнула на девушек и сделала очередной шажок.
Через три метра я буду спасена. Всего ничего.
Мимо на скорости реактивного самолета пролетел какой-то чудак на букву «м» и чуть не сбил меня с ног. Лезвия заскользили, сила притяжения потянула к земле. Я приготовилась к болезненному удару, но в последний момент на помощь пришел все тот же Морозов.
– Не понимаю, как девушка из Питера может так отвратительно кататься, – протянул он и незаметно оттащил мое дрожащее тело подальше от благословенного бортика.
Дважды гад, чтоб тебя губастая от восторга заклевала.
– Лучше подумай, как нам уговорить Ивана Петровича на сделку, – процедила я, поправив сбившуюся шапку. – И куда ты меня тащишь?
– Учить кататься на коньках, – самодовольно заявил Рудольф, ведя меня на буксире в середину катка.
– Давай лучше пофотографируемся у мультяшек и пойдем пить чай, а? – с тоской вздохнула я, понимая, что от идиотской идеи придется отбиваться силой.
Кровожадные мысли об отрезанных пальцах оставила на потом. Сейчас бы самой не угодить под чьи-нибудь лезвия, на льду сегодня куча народу. Все на коньках – потенциальная угроза моему здоровью. Вот тот детина с плечами шире лавки легко меня сломает, если врежется. А дети вообще не смотрели, куда ехали.
– Я думал в культурной столице страны коньки – одно из главных развлечений, – склонил голову к плечу Рудольф. – Нева, все дела. Прудики, прогулки под Луной, аристократические замашки.
– Нет, по утрам мы пьем кофе в Эрмитаже. В обед обсуждаем разницу в творчестве Моне и Мане, а вечером на террасах вздыхаем с томиком рассказов Пушкина о прекрасных буднях барышень девятнадцатого века.
Как и следовало ожидать, Морозов расхохотался.
– Ты просто чудо, Сахарочек, – произнес он, и я сдвинула брови.
– Чудо, какая дурочка? – съязвила в ответ, на что получила теплую улыбку.
– Не ищи в моих словах скрытый смысл. Мне нравится тебя дразнить, но оскорблять – увольте. Я подобной ерундой не занимаюсь.
– И бывших грязью не поливаешь? – я пытливо заглянула ему в лицо, заметив, как быстро улетучилось хорошее настроение.
Опять обидела. Рудольф отъехал на два шага и сунул руки в карманы пальто.
– Человек, оскорбляющий женщину после расставания, не достоин звания мужчины, – ледяным тоном отчеканил Морозов. – Какой бы она ни была, ты сам ее выбирал.