Сентиментальная юная леди – та, что собиралась завершить образование, – говорила с ним о Шелли и Байроне, однако Джордж Талбойс просто усмехался, будто поэзия состоит из сплошных комедий. А когда торговец шерстью хотел втянуть его в политическую дискуссию, оказалось, что в вопросах политики Джордж понимает еще меньше, чем в стихах. Кончилось тем, что его оставили в покое, позволив жить по своему разумению: курить сигары, болтать с матросами, глазеть на воду и нравиться людям таким, каков он есть.
Когда до Англии оставалось недели две ходу, Джордж Талбойс – и это заметили все без исключения – резко переменился. Он стал беспокойным и дерганым: то хохотал на весь салон, то впадал в хмурую задумчивость. Уж каким любимчиком он был у моряков, однако и тем в конце концов надоели его вопросы, когда же они прибудут в Англию. Через десять дней? Через одиннадцать или двенадцать? А может, тринадцать? А ветер попутный? А какая скорость у судна, сколько узлов? Влекомый неведомой страстью, он топал по палубе, обзывая «Аргус» старой калошей, а его владельцев – прохвостами и обманщиками. На этом древнем корыте впору не людей возить, а скотину! Или дурацкую шерсть! Если она и сгниет по дороге, невелика беда.
Однажды на закате Джордж Талбойс раскуривал на палубе сигару. В тот вечер матросы наконец сказали ему, что через десять дней он увидит английский берег.
– Я уплыву на берег первым же буксиром! – в сердцах воскликнул Талбойс. – Хоть в шлюпке. Да хоть вплавь!
Товарищи по кают-компании – все, кроме изможденной гувернантки, – посмеивались над его нетерпением, а гувернантка сочувственно вздыхала, видя, как раздражают беднягу медленно тянущиеся часы, как он отодвигает нетронутое вино, беспокойно ворочается на диване, носится вверх и вниз по трапу и смотрит на волны.
Когда красный шар солнца начал опускаться в воду, пассажиры устроились в салоне с бокалами вина. Гувернантка поднялась на открытую палубу, подошла к Джорджу, встала рядом и устремила взгляд на блекнущий пурпур заката.
Сдержанная, немногословная, она редко принимала участие в развлечениях, никогда не смеялась, тем не менее за время путешествия – как известно, противоположности притягиваются, – они с Джорджем крепко подружились.
– Вам моя сигара не мешает, мисс Морли? – спросил молодой человек, вынимая сигару изо рта.