Ее темные глаза нашли Грея и радостно заблестели, будто девушка совсем позабыла про обидчика перед собой, руки которого в любой момент могли стать руками убийцы.
– Привет, ты вовремя, – улыбнулась Эрин сквозь гримасу боли и удушья.
Марк недоумевающе обернулся, не разжимая хватки. На его лице отразилось недоверие, смешанное с растерянностью. Грей распрямил плечи, подался грудью вперед, показывая себя серьезным противником. Вскинул подбородок, словно заинтересованный в дальнейших действиях Марка. Грузный топот со стороны входа отвлек их обоих: в комнату ввалился пышущий гневом громила, явно не оценивший наглости Грейсона.
Демон остановил его предупредительным жестом:
– Только тронь, – пробасил так грозно, как умел только он.
– А вот и сообщник, – Марк не разорвал с Греем зрительного контакта.
– Это еще доказать надо.
– Да отпусти ты меня уже, придурок! – Эрин отчаянно забилась в руках Марка, как пойманная пташка.
– Мы можем разойтись по-хорошему, а можем… – Грей многозначительно хрустнул костяшками пальцев, внушая ужас суровой решимостью, хотя сам не переживал и половины того, что демонстрировал.
Сердце заколотилось тревогой: вечер рисковал подойти к трагической развязке. Но пути назад уже отрезаны.
– Пепе, разберись.
Тот, кого звали Пепе, стремглав ринулся выполнять приказ. Вскинул кулак, рассчитывая въехать по лицу, но Грей проворно откинулся корпусом назад и тут же нырнул вниз, уходя от замаха сбоку. Одной рукой враг попытался задеть голову, второй нанес мощный апперкот в живот. Удар внушительной силы выбил из груди воздух. Ослепленный внезапным выпадом, Грей сам потерял момент, как, согнувшись, упал на колени. Пепе не упустил случая воспользоваться уязвленным состоянием противника и с хорошего маха врезал ему в нос, сотрясая мозг до шума в ушах. Тягучий полусон окутал Грея, утаскивая в бессознательный туман. В глазах потемнело. Сквозь зыбкое марево медленно проступала боль, с каждой секундой становясь все более ощутимой. Из носа, точно огнем опаленного, струилась солоноватая дорожка крови, покрывая губы.
Мышцы напружинились, держа сомкнутые челюсти в напряжении. Бешенство хлынуло по жилам жидким пламенем, обжигая нутро. Жаром обволокло разум. Чувство, которое Грей успел позабыть, становилось единственным чувством, которое он знал в тот момент.