Голос, звавший его, казался знакомым. Голос, который забрал во власть сердце, как только впервые достиг слуха. Грей воззвал к чувствам, пробудившимся когда-то под гипнотическим пением Эрин, и вдруг обнаружил перед собой нечто большее, чем пятно в размытой комнате – какой-то смысл в своем нахождении здесь, в окружении, и – чего уж таить – в собственном существовании. Размытые грани постепенно обретали черты, вытягивая из пелены четкие формы предметов; Грей увидел глаза, полные набежавших слез.
Он остановился, сделал шаг назад, убеждаясь, что тело снова принадлежит ему и не представляет угрозы. Голову заволокло густым туманом, отыскать в нем какие-то мысли оказалось сродни мучительному испытанию. Запустив руку в волосы, Грей застыл в постепенном осознании того, каких страшных вещей удалось избежать. Сквозь блеск влажных глаз Эрин проглядывал смертельный ужас, и этот взгляд больнее всяких ран напоминал о том, кем Грей являлся на самом деле.
Монстром.
Его трясло от волнения и паники, от вины и угрызений совести. Колющие чувства, навалившиеся вместе с раскаяньем, сжали сердце в бессильном негодовании на самого себя. Держась за голову, Грей отвернулся. С минуту он не мог заставить себя посмотреть на Эрин и все же нашел в себе смелось, чтобы стыдливо бросить на нее взгляд из-за плеча:
– Прости, – вполголоса прохрипел он. – Если мои слова вообще могут иметь хоть какую-то ценность после того, как я чуть не убил тебя.
– Какого хрена? – с дрожащих губ Эрин сорвался подавленный вздох.
Она поднялась на ноги, встряхнула плечами, сбрасывая остатки испуга. Растерянный вид, с которым Эрин блуждала по комнате, выдавал трепещущее в ее груди смятение.
– Ладно, – одним словом она будто поставила точку своей несобранности. – Хочу уехать отсюда.
Спешной, но от того не менее шаткой походкой Эрин устремилась к выходу. Не услышав шагов позади, стремительно развернулась к Грею, который ни на миг не шелохнулся.
– Ну же, тащи свой зад!
– Они…? – Грей шумно сглотнул, с опаской обведя взглядом бесчувственные тела в комнате. В груди все обмерло от мысли о худшем.
– Живы, сволочи, – Эрин ткнула Марка носом ботинка и услышала в ответ короткий стон. – Отгрузим говнюков на их тачке?
Не будь Грей подавлен муками стыда, он охотно бы рассмеялся. Ему приходилась по вкусу способность Эрин быстро брать себя в руки и находить выход из сложного положения. Она сохранила сумасбродность даже после того, как некоторое время назад находилась на краю гибели.