Сказка про Змея Горыныча и депрессняк - страница 9
«Хотя он весьма неплох, забавный, – рассуждала она позже. – Но ведь я совсем ничего про него не знаю, даже имя у него какое-то чудно́е!» Как ни странно, Елену Прекрасную только теперь осенило, что, цепляясь за вымышленный образ, она, возможно, обидела личность от совершенства далекую, но по-своему тоже замечательную.
– Друзья! Только друзья! – страдал Змей Горыныч в кабинете Кикиморы, силясь прийти в себя после печального свидания.
– Что ж, для первого раза отличный результат! – но попытка поддержать безутешного Горыныча не увенчалась успехом. – Первый блин комом, семь раз отмерь – один раз на свидание сходи, два сапога – пара. Вы же понимаете, «опыт, сын ошибок трудных» рождает «просвещенья дух»[1]. Давайте порассуждаем, как по-Вашему, что послужило источником провала?
Горыныч не был настроен рефлексировать и предложил версию, первую пришедшую на ум:
– Я слишком робкий, кажется…
– Вот! – подхватила психолог. – Осознание проблемы – залог успеха. Попробуйте действовать решительнее. Решительно придите, решительно назначьте встречу. Нет, не назначайте! Будьте спонтанны и непредсказуемы. Царевнам нравятся богатыри, которые знают, чего хотят! – и вложила в его лапу фотокарточку Василисы Премудрой с нацарапанными контактными данными.
– Но… – вяло отбивался Змей, еще не готовый к подвигам после недавнего фиаско.
– Повторяйте за мной аффирмацию! – требовательно перебила Кикимора.
«Я самый отважный богатырь Тридевятого царства. Я брутальный, я могучий, за мной царевен бегают тучи.»
– А что такое «аффирмация»? – любознательно осведомилась «средняя» голова, почесав затылок.
– Это заклинание, которое поможет поверить в себя, – тоном, не терпящим возражений, отрезала Кикимора.
Горынычу ничего не оставалось, кроме как безоговорочно довериться опыту профессионала, поэтому он послушно забубнил следом за психологом.
Неделю, не меньше, Змей Горыныч изучал уголовный кодекс Тридевятого царства и плакал от стыда перед мамой, воспитавшей преступника. За спланированное похищение царевны Змею светили многолетние исправительные работы на рудниках, и хотя по факту ничего предосудительного он еще не совершил, но уже чувствовал себя матерым негодяем, которому нечего терять.
Вероятно, он бы так и не посмел, если бы Кикимора не подначивала, что царевна, став супругой, заявление на мужа подавать не станет, а, напротив, крайне обрадуется. И приводила в пример традиции других стран, где кража невесты – святое дело.