Впрочем, она не стала над ним насмехаться.
– Здесь, в Хромерии, любят говорить, что среди здешних учеников нет рабов и свободных. Конечно, они много чего говорят, но для тех, кому удается поступить в Черную гвардию, это действительно так.
Адрастея сказала это без горечи. Она пожала плечами, как бы говоря: здесь имеет значение, кто ты такой, и с этим ничего не поделать.
– Так вот почему ты пытаешься поступить в Черную гвардию?
– Ты шутишь?
Должно быть, на лице Кипа все было написано достаточно ясно. Адрастея вздохнула:
– Ты знаешь, почему почти все в нашей стажерской группе старше тебя, Кип?
– Видишь мой бессмысленный взгляд? Можешь заранее считать его ответом на все твои вопросы.
Она улыбнулась и продолжила:
– Получить место в Черной гвардии – самое желанное назначение, о каком большинство из нас может только мечтать. Только в нашей группе имеется четверо наследников, то есть детей Черных гвардейцев: Перекрест, Риг, Арам и Тана. Могу поручиться, что их всех обучали боевым искусствам с тех пор, как они начали ходить. Если ты раб и проходишь вступительные испытания, тебя освобождают – хотя ты и должен будешь дать клятву верно служить гвардии. Владельцу такого раба Хромерия выплачивает целое состояние в качестве выкупа за его имущество. Семейство Верангети уже много лет поставляет таким образом людей в Черную гвардию, это одно из их наиболее прибыльных занятий. Но я оказалась здесь немного окольным путем. В семье, которая мной владела, была дочь моего возраста. Они хотели, чтобы она научилась защищаться, а меня стали обучать вместе с ней, чтобы у нее был партнер для спаррингов. Когда они поняли, что я, возможно, еще и способна извлекать цвета, меня продали леди Верангети. Она заставляла меня тренироваться весь прошлый год каждый день, с утра до вечера, с несколькими инструкторами высшего уровня, чтобы я получила возможность попасть сюда.
Прожить целую жизнь как чье-то имущество и тренироваться ради вот этого?
– То есть ты хочешь сказать, что я не должен сильно расстраиваться, что меня побила девчонка.
– Поосторожнее, толстячок!
Кип ухмыльнулся на мгновение позже, чем следовало, не сразу осознав, что она поддразнивает его.
Адрастея поникла лицом.
– Прости, я не хотела… я не знала, что ты так чувст… Мне не следовало… Прости меня.
Воцарилось вязкое молчание.