Ромка рванул дверь, влетел в помещение, споткнулся, упал:
– Ма-ма!
С деревянного топчана поднялся мужчина:
– Не ори! Ты кто?
– Рома!
– А-а, Анфискин отпрыск. Я ейный двоюродный брательник, Федор.
Ромка испуганно попятился:
– Вы мне не знакомы.
– Верно! Я отдыхал.
– На Черном море?
Мужчина загоготал:
– На зоне. Двенадцать годков. Не бойся, иди к столу – хавай картошку.
Мальчишка осторожно присел на хилый стул, с жадностью схватил картофелину, кусок черствого хлеба:
– Спасибо!
Федор ухмыльнулся:
– Спасибо нужно отработать.
– Как? Огород вскопать?
– Не сезон. Другой способ есть. Ложись к стенке спать. Я покурю на улице.
На следующую ночь Федор разбудил племянника:
– Вот чай, кусок хлеба, рубай и пойдем.
– Далеко?
– Узнаешь.
На ночной дороге ни машин, ни людей. Две фигурки тихо пробирались на огоньки соседней деревни.
Окраина встретила дружным лаем собак.
– Тихо, не двигайся, – прошептал Федор.
Ромку пробирала дрожь.
– Замерз?
– Не-е, страшно.
Собаки угомонились. Федор с Ромкой подползли к одинокому домишке. Мужчина достал из-за пазухи короткую монтировку:
– Следи за улицей. Заметишь кого – двинь кирпичом по стене.
– Вы грабить будете?
– Молчи, щенок.
Федор осторожно открыл ставни, минуту повозился с окном и исчез в магазине.
Мальчишку трясло еще сильнее. Ни мамка, ни папка-пьяница никогда не трогали чужого. И детей учили этому.
Сбоку раздался шорох. Ромка бросил взгляд в кусты и обомлел: на него уставился волк. Глаза у хищника горели злостью, из пасти, как показалось Ромке, текла холодная слюна.