Короче, Матвей Егорыч разошелся не на шутку. Его глаза горели, щеки порозовели, а кончик носа ходил вверх – вниз. Не знаю, что получится в итоге, но планы деда Моти выглядели масштабно.
Я вообще не спорил, меня его энтузиазм вполне устраивал.
– Андрюх… – Позвал я братца, который, пока мы с дедом решали глобальные проблемы, связанные с производством, раздобыл где-то кружку, и уже отливал самогон из той самой бутыли, по которой днём убивался Егорыч.
– Жорик, чего ты? – Братец, походу, подумал, будто имеет место претензия и намек на пьянство, – Я немного. Тут в сторожке хорошо, спокойно. На улице просто… это… холодно.
– Да не об этом разговор. – Я приблизился к Переростку, взял из его руки тару и залпом выпил содержимое.
Сначала уже привычно перекосило лицо, но потом внутри стало приятно, тепло.
– Что такое «буряк»?
Братец вздохнул, забрал у меня пустую кружку, заглянул внутрь, снова вздохнул, и принялся ее повторно наполнять.
– Во ты даёшь. Свекла это. – Пояснил Андрюха, а потом, как и я, опрокинул самогон в себя.
– А ну отчипились от моей заначки! Дармоеды! – Матвей Егорыч, заметив грязное посягательство на свое имущество, в два шага подскочил к нам с Андрюхой, чтоб отобрать и бутыль, и кружку. – Все. Надо идти домой. Аппарат готов. Теперь дело за малым. Вода, дрова, продукты, бочки, полки надо сообразить.
– А-а-а-а-а-а… ну, да… всего-то делов. – Андрюха небрежно махнул рукой. – Воду Жорик будет носить. Он же все остальное сделает. Один черт ведь юродивый, да?
– Ты мне, юморист, поюмори. Последнее тебе предупреждение с занесением в личное дело. Потом исключим из нашего обчиства. Усёк? – Матвей Егорыч отвесил братцу подзатыльник, хотя ему для этого реально пришлось подпрыгнуть. Иначе, не достал бы.
– Ладно. Вы тут заканчивайте. Я на улицу пока выйду…
Дед Мотя и Переросток посмотрели с уважением. Типа, как мне не страшно по кладбищу одному шататься? А я просто караул, как хотел облегчиться. Приперло, аж внутренности сводило. Тут выбор невелик. Или умереть от страха, или от стыда.
Вышел из сторожки, покрутил головой. Ближайшие могилы были чуть вдалеке, но все равно, не конченый же я, чтоб на территории погоста это делать. С другой стороны, тоже на расстоянии, виднелись те самые руины церкви, а за ними – забор, который отделял кладбище от жилых домов.