Кажется, в жизни этого художника неожиданных много совпадений, удач и даже некой сверхъестественной силы, способствующей стремительному взлету и раскрытию таланта. Но приглядевшись, нельзя не отметить у него почти упрямой целеустремленности и веры в себя к в достижению задуманного с самого детства.
Еще в 1865 году, будучи в Петербурге, Куинджи пробовал поступить в Академию художеств, однако, первые две попытки оказались неудачными. Но вокруг этого храма искусства была бурная интересная жизнь, молодой человек сразу почувствовал прилив новых чувств и неистово пробовал свои силы в первых своих полотнах. Они попадали под критику и даже вызывали споры. За выставленную на академической выставке, не дошедшую до наших дней, картины «Татарская сакля в Крыму» в сентябре 1868 года Совет Академии художеств удостоил Куинджи звания свободного художника. После прошения в Академический Совет ему было разрешено сдавать экзамены по главным и специальным предметам для получения диплома, и в 1870 году Архип Куинджи с третьей попытки получил звание неклассного художника и в 28 лет стал вольнослушателемИмператорской Академии художеств.
В это время Куинджи с головой окунулся в атмосферу художественной жизни, он познакомился с художниками-передвижниками и членами академии, среди которых были Крамской, Репин, братья Васнецовы, Шишкин, Ярошенко, Перов, Маковский, Поленов, Прянишников, Нестеров и многие другие. Это знакомство и непосредственное общение с мастерами русской живописи оказало большое влияние на развитие его творческих возможностей. Настойчивость молодого художника и острое желание найти свое место в новом для него обществе привлекло внимание и к нему. Отзывчивый ко всему новому Илья Ефимович Репин стал его покровителем и даже в некоторой степени наставником. Обратил внимание на молодого художника и основатель передвижничества Иван Николаевич Крамской.
Взгляд молодого художника очень внимателен, он впитывает многое у признанных мастеров, от него не ускользает лиричность пейзажей Саврасова, поэтическое восприятие природы в картинах Васильева, эпичность полотен Шишкина. Но у него свое понимание живописи: «Картину следует писать от себя, наизусть, на основании знаний, приобретенных на этюде. В картине должно быть «внутреннее» … художественное содержание».