Перед стеной времени - страница 19

Шрифт
Интервал


Астрология выводит нас за пределы тех сфер, где царит доказуемость. В этом отношении она ближе к религии, нежели к науке. Именно поэтому церковь всегда с недоверием относилась к гаданию по звездам. Климент Александрийский[12] считал, что кто верит в гороскопы, тот оскорбляет Провидение. Однако почему Провидение не может обнаруживать себя в положении небесных тел? Разве не звезда позволила волхвам сделать пророчество о рождении Иисуса? Ориген[13], веривший в существование астральных духов, опасался, что учение, связывающее человеческую судьбу с движением звезд, лишит людей чувства свободы и заставит их сойти с пути молитвы. Сегодня этот аргумент в значительной степени утратил свою убедительность, поскольку астрология, как правило, привлекает именно тех людей, которые давно (может быть, даже не в первом поколении) отказались от молитвенной практики. С этой точки зрения популярность гороскопов, вероятно, представляет собой симптом «второй религиозности»[14]. Напрашивается вывод, что гностическое течение, которое до недавнего времени было подземным, пробивается наверх – этот процесс имеет и другие проявления.

Астрология никогда не испытывала недостатка в противниках. К их числу принадлежали такие великие умы, как Цицерон и Плиний Старший. Приводимые ими доводы до сих пор звучат вполне убедительно: в самом деле, две жизни, начавшиеся в один час в одном доме, могут сложиться совершенно по-разному. Сегодня этот аргумент звучит еще весомее, чем в древности. Если римские философы имели в виду одновременное рождение детей хозяйки и рабыни как исключительно редкий случай, то современные ученые приходят к аналогичным выводам на основании генетического исследования близнецов – точной науки, располагающей обширной статистической базой. То, что такая наука появилась, связано с переходом от изучения индивидуального к изучению типического. Интерес вызывают не изолированные фигуры вроде Робинзона или Каспара Хаузера[15], а безымянные незнакомцы, кристаллизующие в себе всеобщую судьбу, не герои, а просто люди, рожденные на Земле и равные своим братьям. В наши дни, если две сестры, близнецы, умрут в возрасте девяноста лет от одной и той же редкой болезни, это будет объяснено «наследственностью». Если бы они обе стали жертвами несчастного случая в один день, но на разных континентах, то найти этому объяснение было бы гораздо сложнее. Такая встреча научных и астрологических понятий, измеримого и судьбинного времени вызвала бы спор, не способный привести ни к какому результату. В подобных случаях, когда дискуссия не переходит границ индуктивного мышления, компромисс невозможен. Человек науки станет отрицать вмешательство судьбы, доказывая, что случившееся есть простая последовательность фактов, в то время как его оппонент все объявит предопределенным: и несчастный случай, и болезнь, и даже само рождение близнецов.