Но он в Соломенске был. Причём прямо на привокзальной площади. Я, возможно, прошла бы мимо, не заметив его, но вывеска «Парикмахерская и косметика» сияла, как новогодняя ёлка. Светились и окна под нею. Словно взывали ко мне лично. Странно, обычно такие заведения раньше десяти не открываются…
– Здравствуйте, – сказала я, входя в помещение.
Вышла молодая деваха в коротком розовом халатике и с накладными ресницами.
– Доброе утро! С московского?
– С московского… А вы что, круглосуточно работаете?
– Нет, конечно. Просто я тут и за уборщицу, и за сторожиху. И вообще живу в этом доме.
– Удобно…
«Косметичка» (правильнее, конечно, говорить «косметолог», но слово «косметичка» в данном случае подходило больше), посмотрела с прищуром на моё заспанное лицо, поморщилась и спросила заговорщицки:
– К кому приехала-то?
– В смысле? – не поняла я.
– Ну, кто у тебя тут живёт?
Панибратское обращение на «ты» шокировало так, что поневоле вызывало на откровенность.
– Никого…
– А чё приехала?
– Я корреспондент… – пролепетала я, словно была виновата, что не оправдала ожиданий посплетничать после моего ухода: «к этим-то… приехала вот… тоже мне… такая-сякая-разэдакая…»
– А-а-а… – протянула она, снова вглядываясь в моё лицо, – тогда коррекцию бровей надо делать обязательно! – и начала ожесточённо мыть руки.
– Да, наверное…– сказала я, садясь в кресло.
– Открой глазки! Теперь закрой. И цвет сделать поярче, чтоб сразу было видно, что ты серьёзный человек!
– Не надо поярче, пусть будет естественно.
– Не беспокойся, всё будет супер!
И тут она навалилась на меня. В смысле, как художник. Я была для неё чем-то вроде мраморной глыбы или куска глины, из которого человека ещё лепить и лепить. И выпала эта невероятно сложная задача на её долю. Но она, будьте уверены, выполнит её со всей тщательностью и ответственностью перед теми людьми, которые будут на меня смотреть, со мной разговаривать, попутно оценивая её кропотливую работу…
– И чем это наш Соломенск заинтересовал вашу московскую публику? – поинтересовалась девица, мощно упираясь правым запястьем мне в левую скулу и нанося краску на ресницы.
– Пока не знаю…
– А я знаю! Не жмурься! Что, кого-нибудь сажать, наконец, будут? Доворовались?
– Нет, что вы… Я совсем не по этой части! Я больше по культуре… по традициям…
– А, этого навалом. Знаешь, почему город Соломенском назвали?