Он не спешил ее отпускать, и Эви в свою очередь не хотела открывать глаза. Ароматы трав и цветов дурманили голову, а захватывающий вид с высоты заставил забыться на какое-то время. Они застыли на краю его мира, и в эти мгновения он вовсе не напоминал того холодного, грубого и властного чужака, каким был до этого.
Эрон погладил ее щеку костяшками пальцев и задумчиво произнес:
– Все думают, что ты дочь воды.
Пальцы спустились вдоль шеи вниз, задержались у ключицы в легкой невесомой ласке и заскользили по обнаженному плечу, посылая волны мурашек по коже. Эви перестала дышать. Сердце снова ударило о грудь изнутри и затрепетало.
– Но я чувствую в тебе огонь, – продолжил он, обжигая ее своим шепотом. – Что, если этой ночью я попытаюсь разжечь его, чтобы растопить твое ледяное сердце?
Эви издала какой-то сдавленный писк и вырвалась, едва не упав на траву. Подобрав юбки, она быстро нырнула за зеленую изгородь и не разбирая дороги бросилась в сторону замка. Ее преследовал только его тихий смех.
– Скажи ему, что у меня болит голова и что сегодня я не хочу ни с кем видеться.
Эви стояла у окна, сложив руки на груди, и не желала оборачиваться. Вечер был теплым и безветренным, но ее всю трясло. Она вцепилась в плечи и стиснула зубы, чтобы те не стучали.
– Но, госпожа… – В голосе Линэль звучал испуг. – Вы не можете ему отказать, он же…
– Я знаю, кто он. Иди.
– Да, госпожа.
Эви закрыла глаза. Почему ей так страшно? Она ведь уже не наивная девственница. Они с Иваром дважды занимались тем, чем занимаются супружеские пары. Или скорее… он занимался. Задирал ей юбки в душной кладовке и брал сзади, как кобылу, – быстро, грубо, крепко держа за косу и кусая в плечо.
Он причинял ей боль, особенно в первый раз, и хотя она знала, что боль и кровь поначалу – это нормально, все равно была разочарована. Но когда все заканчивалось, когда Ивар обнимал ее, тяжело дыша ей в шею и бормоча что-то ласковое, Эви утешало это чувство. Чувство, что она смогла дать ему нечто особенное, нечто, что сделало его таким довольным и даже беззащитным на какие-то мгновения. Словно она обретала над ним власть.
Что-то подсказывало, что с Эроном все будет иначе. Она не получит никакой власти, даже выдуманной. Ей придется подчиниться, отдать всю себя окончательно, тем самым признав, что она рабыня и вещь. Эви не знала, какие нюансы, завершающие ритуал, они не смогли выполнить из-за ее обморока, но для нее ритуал завершится именно тогда, когда Эрон овладеет ее телом. Но она не даст ему этого по доброй воле. Никогда.