Я поспешно перебила его:
– Иван, давайте поженимся? – эти слова прозвучали скорее как предложение, чем как вопрос. Иван запнулся и обескуражено посмотрел на меня, широко раскрыв свои красивые светло-голубые глаза. Наверное, с минуту он смотрел на меня, не в силах вымолвить и слова, и мне это молчание начало казаться вечностью. В душу закралась тревога, и я уже собралась было корить себя за такую оплошность. Но Иван пришел в себя. Его щеки слегка порозовели от возбуждения, и он немного растерянно начал говорить:
– О…, моя дорогая, вы, вы это серьезно? Право, не шутите так со мной…
Своей нерешительностью он меня разозлил, и я раздраженно воскликнула:
– Иван, вы думаете, я настолько дура, чтобы шутить так!
На его лице появился испуг:
– О нет! Нет, моя дорогая. Простите меня за мою грубость. Я… не знаю, что говорю…
Я наградила его свирепым взглядом и уже была готова уйти, но он, просияв от счастья, совсем как если бы он был девицей, только что получившей предложение руки и сердца, проговорил, возвысив голос:
– Душа моя! Я безумно счастлив! Я так ждал этого момента! Правда, я планировал его чуть иначе… Моя Сонечка… – он принялся целовать мою руку, а я думала, как мне уговорить отца сыграть свадьбу раньше, чем поженятся Петр и Мария. Отец не будет против – Иван из знатного рода Спиридовых, сын флотоводца и адмирала Григория Андреевича Спиридова. Этот союз принесет много выгоды. Но Мария, она будет настаивать, чтобы я вышла за Спиридова после ее свадьбы. Нет! Этому не бывать! Я устрою истерику, буду кричать, что умру, если не выйду замуж сейчас. А если они мне запретят, сделаю вид, что хочу наложить на себя руки. Пусть считают меня ненормальной, но Мария останется в старых девах!
Конечно, мое заявление повергло всех в шок, особенно Машу. Отец пытался проявить твердость ко мне и настаивал отложить свадьбу ровно на столько, чтобы Мария успела выйти замуж за своего Сметина, а та, в свою очередь, обливалась слезами и упрекала меня в безмерном эгоизме. Но я закатила такую дикую истерику, что отец, который всегда меня безмерно любил, разражаясь проклятиями, благословил меня.