Обостренное чувство справедливости, можно сказать, я перенял у Андрея Кабанова – моего будущего друга. А пока я сказал пацанам:
– Ну ладно, кто старое помянет, тому глаз вон.
– Да, – ответил второй пацан тот, что представился Виталиком.
Так и познакомились триединство, Саша, который идет на пролом и всегда хочет быть первым, Андрей, который ничего не боится и стоит за справедливость, и Виталька, который иногда в критических ситуациях боится, но пытается свой страх преодолеть и никому не показывать, держится сильных друзей, но никогда их не предаст, не наябедничает, в общем, настоящий пацан, наш человек.
За справедливость
Первое испытание на прочность нашей будущей дружбы было, можно сказать, скреплено первой кровью. Я как обычно шел в школу, разглядывая придорожные фонари, они освещали пустынные улицы: ни машин, ни людей вокруг. Идти было довольно далеко, ведь мы жили на самой окраине села, где дорога уже спускалась к реке Мунгат и шла потом на Зеленогорск. Я был в белой рубашке, мама еще с вечера погладила ее. У нас должно было быть сегодня торжественное мероприятие по случаю завершения сельхоз работ старшеклассниками, и по такому случаю всем, даже младшим классам, должны были раздать дары полей. Ну, наверно, так считалось в те годы, что надо мотивацию детей повысить, чтобы в будущем, когда и мы станем старшеклассниками и будем собирать картошку или турнепс в полях, нам это не доставляло дискомфорта, а только радостные мысли о том, что выполняешь что-то важное.
С такими мечтами о подарках с полей я зашел в школу. Наша школа, именно для начальных классов, стояла поодаль от той школы, где учили старшеклассников и где сегодня должно было быть мероприятие. Только, значит, открываю дверь и вижу такую картину: в коридоре школы здоровяк из нашего класса дерется с Андрюхой Кабановым. Виталька Шмитко орет на здоровяка:
– Отпусти сейчас же, толстопузый, а то пожалеешь, отвали от Андрюхи, – но в драку не вступает.
Остальные дети стоят и тоже ничего не делают, чтоб разнять дерущихся. И тут я замечаю, что у Андрея нос разбит, кровь идет и капает на его единственную белую рубаху, рукав полуоторван, и толстяк рукав дорывает. Я из дверей, недолго думая, подбегаю к дерущимся и своим портфелем по голове здоровяку навесил несколько раз. Противник Андрея упал на колени, отпустил Андрюхин рукав, разжал руку, за голову держится, ревет, больно наверно. Ученик я был прилежный – все учебники носил и тетради, и пенал, портфель очень увесистым был. Только после этого я у Витальки спросил: