В спешке предыдущих бытописаний быстротекущих моментов Стимпанкического мира повсеместно дышащего разно-оттеночными клубами шипящего пара – мы так и не раскрыли биографическую тайну нелюбви сопрана Бакскова к образу шахтера. Сегодня, в нашем современном мире, которому стимпанк параллелен, мы не будем делать из этого большого секрета. Все дело было – в квасе. …Одним жарким летний днем в пятилетнем возрасте, гуляя «за ручку» среди атракционов по парку с мамой, маленький Коля, обпившийся кваса, захотел, как говорят в Лондоне забывшие русский язык беглецы-либералы – "ту писс", и мама, пристроив его за ближайшими кустами, отошла поодаль. повернувшись к писающему чаду спиной, что-то искала в своей сумочке. Она, естественно, не видела, как из кустов выпозло страшное щетинистое существо с веками, закрашенными угольной пылью и хрипло зарычало на маленького писающего мальчика Колю: «Чтож ты, сученок, ссыш прямо на головы моих братьев-шахтеров! Ща они – как вылезут из-под земли, как оторвут тебе пиписку!». Понятно, что после этого ребенок стал из брюнета натуральным блондином, трое суток не мог сказать и слова, и ночами просыпался в слезах, пока не сводили его к известному психоаналитику – Роднему Гнату Захарычу. …Гнат знал свое дело. Он отложил в сторону толстый литературный ежемесячник с "Синими берегами Желтой реки…" и занялся ребенком. Вскоре о психотравме гениального в будущем маленького пациента могла свидетельствовать только его, изменившая навсегда цвет, белокурая шевелюра…
– Где же еще самое большее счастье, о Прост? Спросил Баксков.
– Я пою для людей и люблю Марту, свою половину. Потом у нас родятся дети… Потом вырастут… Все это немного грустно… В чем настоящее счастье, скажи, о много знающий Прост. Вот, – в чем для тебя лично счастье?
– Судя по твоему вопросу – ясно, что пытаешься, Коля, сравнить несравнимое, или сопоставить несопоставимое. Сам вглядись – где я, а где ты…
– Прост… Ну, все же?
– Эх, Коля… Где ты видел на вашей грешной земле счастье. Счастье, для вас, людей, это – смерть, конечно. Но вы, люди не представляете себе это состояние, пока, естественно, не умрете. Баксков задумался и заключил:
– Значит я буду по-настоящему счастлив, когда у меня не будет возможности летать на своем дирижабле, исполнять арии, петь песни и временами ощущать волшебное пронизывающее тепло тела Марты?..