– Улыбка обычно помогает. – Голос выдавал её уязвимость – Леон догадывался, что она мало кому об этом рассказывала. – Как-то раз одна девочка в школе обозвала меня подлизой. Но я не подала виду, что меня это задело. Это как… волшебный панцирь. Она думала, что мне всё нипочём.
– Но на самом деле тебе было плохо, да?
– Конечно. Я чувствовала себя червяком, на которого все наступают. – Она помолчала. – До сих пор не знаю, есть ли в этом доля правды. Наверное, да, иначе бы меня это так не ранило. Я подлиза?
– Нет. Скорее, ты пускаешь в ход обаяние, чтобы непременно добиться желаемого. – Леон не знал, как Карима отреагирует на его прямоту. Но здесь, в темноте, не было места ничему, кроме правды.
– Да, – устало проговорила она. – От этого трудно отвыкнуть. Обычно это срабатывает.
– Может, тебе вовсе не обязательно постоянно улыбаться. – У Леона в голове роилось мыслей больше, чем он мог выразить словами. Но надо хотя бы попробовать. – Ты не пыталась меня уговорить. Я здесь добровольно.
Всё это время она на него не смотрела. Но теперь Карима откинула со лба волосы и повернулась к нему, глядя ему в глаза. Леон разглядел в полутьме, что у неё по щекам снова катятся слёзы. Ему хотелось протянуть руку и вытереть их.
Карима перешла на шёпот:
– Есть хоть что-то, чего ты боишься?
Разумеется, в глубине водились существа, с которыми ему ни за что не хотелось бы повстречаться. Течь на станции или неисправность окси-скина – тоже происшествия не из приятных. Но он почувствовал, что Карима не это имеет в виду. Прикрыв глаза, Леон прислушался к себе:
– Да, есть. Я боюсь, что во время полёта на параплане Тим сломает себе шею. Несмотря на случившееся с моими родителями, он, кажется, считает себя бессмертным. А ещё я боюсь за Люси.
– Это ещё почему?
– Обычно осьминоги живут всего один-три года, но Люси – исключение. Благодаря генной модификации она должна прожить значительно дольше – может, даже пятнадцать-двадцать лет. Для ARAC это было бы огромным успехом – на всякий случай они запатентовали гены Люси. А вдруг эксперимент не удастся? – При мысли об этом у Леона сжалось сердце. – С той же вероятностью у неё уже на будущий год может начаться нерест. А с появлением потомства жизнь Люси оборвётся. Осьминоги и кальмары размножаются только раз в жизни.