Подхватив Кирилла на руки, иду вместе с ним в комнату. Тут на тёплом мягком ковре играют Алёна и мой Тимошка.
– Привет, сладкий, – опускаю на пол старшего сына и сажусь рядом с ним.
Притягиваю к себе скромнягу Тима и целую его в макушку.
Он ничего не отвечает, как обычно, зато тут же обвивает мою шею ладошками и прижимает голову к груди. Трётся щёкой, намекая на то, что не против перекусить.
– Ну, нет, малыш, это – только ночью.
Мы с сыновьями находимся на стадии отлучения от груди, всё же их двое, и молока уже совсем мало, поэтому я подкармливаю их только ночью, если кто-нибудь просыпается и не может сразу уснуть.
– Останетесь? – с надеждой в голосе спрашивает подруга и тут же сникает, когда я отрицательно качаю головой.
Понимаю, что могу обидеть её своим отказом, но всё же в её небольшой двушке слишком тесно для нашей компании.
– Я это запомню, – хмурится Ольга и воинственно откидывает назад каштановые волосы.
Они с Алёной пару раз ночевали у нас, поэтому подруга так недовольна моим отказом.
Сама с сыновьями я живу в просторной трёхкомнатной квартире. Из дома мужа я ушла сразу же, и что с ним теперь стало, меня мало волнует. К тому же, если Астахов продал цеха год назад, скорее всего и дому нашёл применение.
А вот квартира в своё время была куплена за деньги, вырученные после продажи дома моих родителей, и оформлена на меня.
– Не обижайся, лучше, давай поболтаем немного, – отвечаю полушёпотом и пересаживаюсь на диван, устраиваясь рядом с подругой.
Хоть малыши ещё и не понимают ничего, не хочу, чтобы они услышали наш разговор. И пока карапузы делят на троих одну игрушку, хотя вокруг есть другие, я произношу:
– Андрей вернулся.
Выдыхаю, словно после исповеди, хотя сказала всего два слова.
– Ничего себе, за разводом? Или просится обратно? – подруга даже не скрывает своего презрения.
С некоторых пор она ненавидит всех представителей сильного пола. Без исключений.
– Ни то и не другое. Он меня не помнит, – киваю головой удручённо.
Да, меня злит тот факт, что Андрей даже не мучается от угрызений совести. Ему бы не помешало немного, уж слишком наглым и дерзким он стал за эти два года.
– То есть, как? Он вообще ничего не помнит, или только тебя?
– А есть разница? – вскидываю брови.
– Ну, нет, наверное… – тянет Ольга.
– Он ничего и никого не помнит, – уточняю для большей определённости.