– Хоть и дворф, а дело говорит, – соглашался Бром.
– Отсталые в развитии табуретки, – фыркнула Ядвига.
– Кто? Это мы-то? Да у нордов Мимира, знаешь, какие передовые технологии! Сами пашут, сами сеют, сами землю копают! – заявил чародей-низкорослик.
– Ага, где ты, а где Мимир… – вздохнула тёмная эльфийка.
– Я всегда, между прочим, лежу на правильном пути! – заявил тот.
– «Иду», а не «лежу», валенок! – фыркнула Ядвига.
– Не, я-то как раз лежу, хе-хе, – заулыбался норд, похлопывая себя по животу.
– В два конца ведёт дорога… – вдарил по струнам Коркоснек.
– Это ж тот гном, который пел в Стелланторе! – узнал музыканта Вир.
– Угу, – кивнула Диана, более пристально разглядывая низкорослика в походной курточке с бахромой. – И ситар вон тот же как раз. Я, кроме него, ситар-то и не видела даже никогда больше.
– Двух гномов, боюсь, я не вынесу, – заявила Ядвига. – Верните меня командовать лучниками, – поглядела она на атаманшу.
– Так вернуть тебя туда может только гном, мам, – напомнила ей Ханна.
– Ладно, кособородый, – скривил губы норд, обращаясь к Коркоснеку. – Твоё счастье, что я сил много потратил и тебя сжигать не с руки.
– Твоё счастье, что я при своей даме сердца! – взял бард-низкорослик свою оркшу за палец. – Негоже заставлять её ждать сырники, пока у нас дуэли какие-то.
– Ишь, женатый! – проворчал Бром.
– Не твоя, вот ты и бесишься, – усмехнулась Ядвига.
– Да кому нужны эти жёны, – вскинул вверх руки чародей-низкорослик. – Все они одинаковы. Сначала перекладывает на тебя всю ответственность. Ты, вроде как, пытаешься показать, как она важна, предлагаешь вместе принять решение, а она что? Причитает: «Раз в жизни попросила тебя быть серьёзным и что-то сделать!». Возмущения не хватает, никаких нервов, это как с ними вообще? А когда ты показываешь, что мужик, проявляешь волю, принимаешь решение, что тогда начинается? «А почему это ты сам всё решаешь и со мной даже не посоветовался?» – произнёс эту фразу гном искажённым недовольным голоском. – Тьфу на них, – махнул он рукой. – Одни беды, если это не бордельная девка, которой уже заплачено за ночь вперёд… Эх… Одна только была в баре Стеллантора проездом. Бард, с гитарой, огонь-женщина! Стройная, рыжая, грудастая, взгляд такой зелёный-зелёный, пронзительный! И волосы такие волнистые… Я тогда челюсть так на пол уронил, думал, уже не найду. Красотка! Мечта поэта!