Люся. Людочка, Людмила.
В свои двенадцать она не побоялась подобрать на улице крошечный грязный комок шерсти, спрятать на груди между белоснежной блузкой и светлой курткой, а потом намертво стоять за право оставить котёнка дома.
– Да она вшивая! – голосила истеричная мать-блондинка. – Ты посмела принести это убожество в дом!
– Я её вымою, отнесу к ветеринару, она хорошая. Точно. Мам, пожалуйста. – Люся сжала и без того тонкие губки и крепче обняла пищащее от страха нечто.
– Выбрось её немедленно!
– Нет.
– Что значит «нет»?! – Брови Маргариты Владленовны хотели отправиться в свободный полёт, но свеженький препарат, вколотый косметологом, держал крепко.
– Она останется со мной. Или я уйду вместе с ней. – Ни один мускул на лице Люды не дрогнул. Она стояла с гордо поднятой головой и буравила взглядом мать.
– Дерзкая, наглая девчонка! – разъярённая мать уже готовилась плеваться огнём. – Вся в своего беспутного отца! Делай, что хочешь, но чтобы это безобразие мне на глаза не попадалось. Зоэ, aqua! – от души крикнув и хлопнув дверями в гостиную, Мегера Воландовна вызвала вздох облегчения у Люды и заодно ремонтную бригаду, которой предстояло вернуть покосившиеся от удара наличники.
– Ей нет до меня дела, поверь, в моей комнате ты будешь в безопасности, – шепнула девочка пушистому комочку. – Я назову тебя Люси, хорошо?
«Кто-о-о ты-ы-ы?! Где-е-е я? Мне стра-а-ашно!» – маленькая грязнуля истошно вопила, но её отважная спасительница в бесконечном мяу-мяу-потоке распознала лишь согласие остаться в доме.
– Мы с тобой будем дружить, Люси, играть. Накуплю тебе вкусняшек. Ой, ты же голодная, точно! Сейчас быстро помоемся и покушаем. – От мощного заряда счастья и позитива Люсю буквально распирало.
Она вмиг забыла о ссорах с матерью, о проблемах в школе и со сверстниками, о бесконечных требованиях репетиторов и опеке нянек. В её жизни появилось маленькое живое существо, которому предстояло стать не просто другом, но Ангелом-хранителем.
Однако Люси слово «дружить» не вдохновило. Ей нравилось, что руки принесли её туда, где тепло. Остальное же вызывало больше опасения, чем принятия. Пока дело не дошло до воды. Тут накрыла паника.
«Я туда не полезу! Ни за что-о-о-о! Пусти-и-и, кожаная!» – Люси голосила на разрыв. Ей казалось, что рёв сотрясает стены, стёкла и зеркала.