А если вдруг дурак проснётся,
Его легко можно убрать,
Ну, а проснутся миллионы,
Он призовёт их воевать.
Промеж собой столкнёт их лбами,
Вооружит и на войну.
И вот, уже никто не помнит
За что борьба и почему.
В кровавом месиве руины,
И снова смерть и боль, и страх
Приумножают господина
С его же именем в устах.
И погибают миллионы,
Все те, кто с совестью и честью.
В живых останутся изгои,
Кто отсиделся в тихом месте.
И вновь Хозяин на коне,
Незримо управляя вагой.
Всё начинается с нуля,
Мир снова чист, как лист бумаги.
На нём привычно мастера
Напишут новую страницу —
В несуществующей истории
Несуществующие лица.
И снова боль, звериный страх
Народ поставит на колени.
Вновь его имя на устах
Несёт придуманное племя
Марионеточным царям,
Простому люду и изгоям
И через пару поколений
Он завоюет мир без боя.
Уйдут свидетели всей правды,
И канет в лету знаний свод.
Но в установленном покое
Зачах голодный кукловод.
И мастера вновь за работу,
Опустошая кошельки,
Народу повод для раздора
Вручат, религии штыки.
Аллах и Будда, Шива, Кришна,
А может, что-то поновей.
И все, как есть, за доброту,
Один другого все мудрей…
А в результате снова стычки,
Разборки, бойня и война.
Теперь уже никто не помнит
Зачем она была нужна.
И снова города в руинах,
И снова летопись иная.
И по указке кукловода
Людинов в русло направляют.
Народ течёт, как бычье стадо,
Под звонкий охлест пастуха.
И под копытом знаний свод
Летит как старая труха.
А за всем этим он один,
Взирая из другого мира,
Всесилен и не победим,
Вкушает от земного пира.
Но, всё же, есть одна слабинка,
Как у Кощея есть игла.
Она могла б спасти народы
И целый мир спасти могла б.
Всего лишь надо изъявить
И проявить свободы волю.
Заполнив разумом сердца
И душу наполнив любовью.
Но слишком много дураков,
И кровь хозяину нужна.
И воли нету у рабов.
И безконечна та война!
Опять зима! И что ей дома не сидится?
Припёрлась, развалилась, разлеглась.
Как блудной деве, по ночам не спится.
Трясёт седой башкой, назойливая мразь.
Мороз по коже от её стенаний,
Она на пару с бабкою пургой
Ломится в двери, в окна изо всех стараний.
Я прогоню её поганою метлой.
Я разведу огонь в печи, и пусть горит нещадно.
Трещит и заглушает тишину.
Я буду пламенем душить тот бабий вой неладный.
Я вам не сдамся, хоть я и в плену.
А! Вот она! В лицо мне дышит
Холодным смрадом челюсти вставной.