Гардель смотрит на неё. Да как она смеет?
Амелия собрана. Вид у неё как у маленькой девочки, которой дали монетку, чтобы она поставила на лошадь на Ньюмаркетском ипподроме.
Капитан переводит взгляд на входную дверь.
– Я сказал, две тысячи, мадемуазель Бассак.
– Пятьсот, – повторяет она.
Гардель знает, что в любую секунду может войти Папийяр и объявить, что роженица скончалась. Сделку нужно провернуть скорее.
– Полторы тысячи.
– Вижу, вы меня не поняли. Однако, неважно…
– Тысяча, – уступает Гардель.
– Пятьсот, – говорит она вновь, делая смущённый вид. – Столько дал мне отец, чтобы я привезла с острова что-нибудь на память. Но, если вы не хотите, я найду что-то другое.
Гардель вспоминает, за какую цену он покупал женщину око в лимонном саду Виды, у охотника ашанти. Нет. Он не может позволить дочке богатого судовладельца заплатить в двадцать раз меньше, чем сам он отдал темнокожему в Африке. К тому же неделю назад он продал другого око, высокого юродивого парня с метой садов, сильно заломив цену. Покупатель сказал, что работает на королевский двор.
– Видите, – Амелия достала из рукава шёлковый кошелёк, – пятьсот французских ливров. Вы и так забираете у меня всё!
Капитану почудились шаги на лестнице… Или это её башмачки так шоркнули по паркету? Он смотрит на блестящий красный мешочек на ладони Амелии.
– Беру, – говорит он.
Она весело кидает кошелёк через комнату. Он пытается поймать его налету, но вскрикивает, слишком резко переставив деревяшку. Кошелёк скользит по полу среди осколков.
Амелия подбегает. Она смотрит на искажённое болью лицо, потом опускает глаза на ногу.
Молчание.
– Я не знала, – говорит она.
Она хочет помочь поднять деньги.
– Ни за что!
Он наклоняется сам, медленно заводит назад негнущуюся деревяшку.
– Пожалуйста, – просит она.
– Я сам! Отойдите!
Гардель опустился на колено. Он пригибается ещё ниже. Будто падает ниц. И подбирает кошелёк. Вставая, бледный и запыхавшийся, он от всей души желает, чтобы Амелии Бассак поскорее пришлось рыть под свою покупку яму на кладбище для чёрных, по ту сторону оврага Кап-Франсе.
Капитан выпрямляется снова. Он подыскивает что сказать, чтобы сохранить остатки достоинства. Указывает на деревянную ногу:
– Это случилось в Дагомее. Я вёл через болота сотню ваших невольников.
– Боже, – шепчет Амелия.