Но этот гнилой стукач даже на мгновение не понял, что он уничтожил человека. Который хотел искренне помочь ему же.
Мой дневник, каждая его исписанная или пока еще пустая страница пропитана тревогой о тех, кто завтра может не проснуться…
Сижу. Смотрю на стену и сквозь себя. Нащупываю кончиками пальцев маленькую зефирку в кармане. Я про нее совсем забыла. Но про нашу правду не забуду теперь никогда…
День семнадцатый. Последний рабочий
Тусклая потрескивающая лампочка над моим столом. Старый рюкзак, который обычно без дела валяется на верхней полке кладовки, сегодня наполняется скудными дорожными атрибутами. Зубная щетка из вонючей пластмассы. Металлический гребешок. Еще платье на смену, старательно завернутое в пожелтевшую газету.
Газета «Современный рабочий» больше не выпускается в наших краях. Только «Слава труду» смогла сохранить свои былые позиции. Это и неудивительно. Ведь десяток остроумных журналюг и писателей создают в ней новую философию, подкрепляя ее придуманными фактами и некачественными черно-белыми фотографиями. Они рассказывают о липовых цифрах и победах, о бесконечном счастье жить в нашем государстве и служить великой идее.
Мое же цветастое платье завернуто в потрепанного «Рабочего». В два разворота. С тремя неактуальными статьями прошлой пятилетки. Например, про поезда и нашу недостаточно развитую сеть железнодорожного сообщения. Про первый паровоз, что проехал по этим путям сто лет назад. Да, он был эффективнее, чем тот локомотив, который теперь соединяет нас с Большим городом. Я сейчас скидаю последние вещи в рюкзак, обязательно прихвачу зефир для Мари и поплетусь на станцию.
Когда-то все в том же «Рабочем» я читала про неописуемой красоты здание, что служило в этих краях вокзалом и крупным перевалочным пунктом. С орлами и мощными колонами. Ни их, ни самого здания, конечно, больше нет. Огонь войны забрал тогда многое. Теперь есть только ржавый сарай. Остались только он, станция и помещение, где мы прячемся от надоедливых дождей, когда работаем в полях. Здесь нет электрического светофора. Он и ни к чему. Локомотив возвращается к нам всего два раза в неделю, предварительно собрав в единственном вагоне таких же желающих побывать в городе, как и я.
Ожидание проходит без дождей и видимых опозданий. Локомотив уже гудит, еле плетется и задыхается в собственном угольном дыму. Эй, когда же мы приедем?..